Ст. 12-13 Паки же им Иисус рече глаголя: Аз есмь свет миру: ходяй по Мне не имать ходити во тме, но имать свет животный. Реша убо Ему фарисее: Ты о Себе Сам свидетелствуеши: свидетелство Твое несть истинно

Что же Христос? Так как они неоднократно упоминали о Галилее и Пророке, то Он, чтобы избавить всех от такого неправильного предположения и показать, что Он не из числа Пророков, но – Владыка мира, говорит: Аз есмь свет миру (8, 12), не Галилеи только, не Палестины, не Иудеи. Ты о Себе Сам свидетельствуеши, свидетельство Твое несть истинно (8, 13). Какое безумие! Он постоянно отсылал их к Писаниям, а они говорят: Ты о Себе Сам свидетельствуеши. Что же Он свидетельствовал? Аз есмь свет миру. Великое это изречение, поистине великое! Однако ж оно не очень изумило их, потому что теперь Он не равнял Себя с Отцом и не называл Себя ни Сыном Его, ни Богом, но только светом. Впрочем, они хотели и это опровергнуть, так как это гораздо больше значило, чем слова: ходяй по Мне не имать ходити во тме (8, 12); свет и тьму Он разумеет в духовном смысле, то есть не останется в заблуждении. Здесь Он и Никодима привлекает и ободряет, так как он обнаружил великое дерзновение, и восхваляет слуг, которые поступили таким же образом. То, что Он воззвал, показывает, что Он хотел, чтобы и они услышали. Вместе с тем Он показывает и то, что они (иудеи) строят ковы втайне, во мраке и заблуждении, но не преодолеют света; и Никодиму припоминает слова, которые сказал ему прежде: всяк, делаяй злая, ненавидит света и не приходит к свету, да не обличатся дела его (3, 20). Так как они (фарисеи) сказали, что никто из князей не уверовал в Него, то Он и говорит: делаяй злая не приходит к свету, показывая этим, что они не пришли не по слабости света, но по развращению своей воли. Отвещаша и реша ему: Ты о Себе Сам свидетельствуеши.

Отвеща Иисус и рече им: аще Аз свидетелствую о Себе, истинно есть свидетелство Мое, яко вем, откуду приидох и камо иду: вы же не весте, откуду прихожду и камо гряду

Что же Он? Аще Аз свидетельствую о Себе, истинно есть свидетельство Мое, яко вем, откуду приидох и камо иду; вы же не весте, откуду прихожду (8, 14). Что Он прежде Сам сказал, то теперь они противопоставляют Ему, как изречение особенно важное. Что же Христос? Опровергая это и показывая, что Он говорил прежде применительно к ним и к их предположению, так как они принимали Его за простого человека, говорит: аще Аз свидетельствую о Себе, истинно есть свидетельство Мое, яко вем, откуду приидох. Что это значит? Значит: Я – от Бога, и Бог, и Сын Божий. А Бог Сам о Себе достоверный свидетель. Вы же не весте: вы, говорит, по своей воле поступаете худо и, зная, притворяетесь незнающими, обо всем говорите по человеческому разумению, не желая помыслить ни о чем выше того, что видимо.

Ст. 15-19 вы по плоти судите, Аз не сужду ни комуже: и аще сужду Аз, суд Мой истинен есть, яко един несмь, но Аз и пославый Мя Отец: и в законе же вашем писано есть, яко двою человеку свидетелство истинно есть: Аз есмь свидетелствуяй о Мне Самем, и свидетелствует о Мне пославый Мя Отец. Глаголаху же Ему: где есть Отец Твой; Отвеща Иисус: ни Мене весте, ни Отца Моего: аще Мя бысте ведали, и Отца Моего ведали бысте

Вы по плоти судите (ст. 15). Как жить по плоти – значит худо жить, так и судить по плоти – значит судить несправедливо. Аз не сужду ни комуже. И аще сужду Аз, суд Мой истинен есть(ст. 15–16). Эти слова значат: вы судите несправедливо. Но если мы несправедливо судим, могли сказать они, то почему Ты не обличаешь нас, почему не наказываешь, почему не осуждаешь? Потому, отвечает Он, что Я не для этого пришел. Это именно и значат слова: Аз не сужду ни комуже. Но и аще сужду Аз, суд Мой истинен есть. Если бы Я захотел судить, то вы были бы в числе осужденных; но и это говорю Я, продолжает Он, не с тем, чтобы судить. Впрочем, не потому Я сказал: говорю не с тем, чтобы судить, будто бы не надеялся уличить вас, если бы стал судить; нет, если бы Я стал судить, то справедливо осудил бы вас; но потому, что теперь не время суда. Далее Он сделал намек и на будущий суд, сказав: яко един несмь, но Аз и пославый Мя Отец (ст. 16), и вместе указал, что не Он один осуждает их, но и Отец. Затем прикрыл это, приводя во свидетельство о Себе: и в законе же вашем писано есть, яко двоих человеков свидетельство истинно есть (ст. 17).

Что бы сказали здесь еретики? Что Он имеет большего пред людьми, если эти слова будем разуметь просто? По отношению к людям так определено потому, что никто один и сам по себе не заслуживает доверия. Но в отношении к Богу может ли это иметь какое-либо значение? Почему же сказано: двоих? Потому ли двоих, что они – два или что они люди? Если потому, что они – два, то почему Он не прибег к Иоанну и не сказал: свидетельствую о Себе Я, и свидетельствует обо Мне Иоанн? Почему не к ангелу? Почему не к Пророкам? Ведь Он мог бы найти множество и других свидетельств. Но Он хочет показать не только то, что два, но и то, что Они одного и того же существа. Глаголаху же Ему: где есть Отец Твой? А Он отвечает: ни Мене весте, ни Отца Моего (ст. 19). Так как они, зная, говорили как незнающие и как бы искушали Его, то Он и не удостаивает их ответа. Поэтому-то, наконец, Он говорит обо всем яснее и с большим дерзновением, имея о Себе свидетельство в знамениях и в учении Своих последователей (и зная), что уже близок крест. Вем, говорит Он, откуду приидох. Это не очень тронуло их; но следующие затем слова: и камо иду более устрашили их, потому что показывали, что Он не пребудет в смерти. Но почему Он не сказал: знаю, что Я – Бог, но: вем, откуду приидох? Он всегда примешивает уничиженное к высокому и об этом последнем говорит прикровенно. Так, сказав: Аз свидетельствую о Себе и доказав это, Он перешел к словам уничиженнейшим, как бы так говоря: Я знаю, от Кого Я послан и к Кому возвращаюсь. В этом случае (иудеи) ничего не могли возразить, потому что слышали, что Он от Него послан и к Нему отходит. Я, говорит, не сказал ничего ложного: откуда Я пришел, туда и отхожу, – к истинному Богу. Но вы не знаете Бога. Поэтому судите по плоти. Вы слышали столько свидетельств и доказательств, и еще говорите: несть истинно. Моисея вы признаете достоверным, как в том, что говорит он о других, так и в том, что говорит о себе; а Христа – нет. Это значит судить по плоти.Но Аз не сужду ни комуже. Между тем в другом месте Он сказал: Отец не судит ни комуже (5, 22). Как же здесь говорит:и аще сужду Аз, суд Мой истинен есть, яко един несмь (8, 16)? Опять Он говорит применительно к их мнению. То есть суд Мой есть суд Отца. Не иначе судил бы и Отец, если бы стал судить, нежели как и Я сужу. И Я не иначе сужу, как судил бы и Отец. Но для чего Он упомянул и об Отце? Для того, что они не признавали Сына достойным веры, если Он не будет иметь свидетельства от Отца. В ином смысле эти слова не имеют силы. У людей свидетельство тогда бывает истинным, когда двое свидетельствуют в чужом деле. В этом состоит свидетельство двоих. Если же кто сам будет свидетельствовать о себе, то это уже не свидетельство двоих. Видишь ли, что Он сказал это не для чего другого, как для того, чтобы показать свое единосущие (с Отцом), показать, что Сам по Себе Он не имеет нужды в постороннем свидетельстве и что Он ничем не меньше Отца? В самом деле, смотри, какая самобытность: Аз есмь свидетельствуяй о Мне Самем, и свидетельствует о Мне пославый Мя Отец (ст. 18). Не мог бы Он сказать этого, если бы по существу был меньше. А чтобы ты не подумал, что это сказано ради числа, – заметь власть, ничем не отличную (от власти Отца). Человек свидетельствует тогда, когда сам по себе заслуживает доверия, а не тогда, когда имеет нужду в свидетельстве, и свидетельствует в чужом деле; а в своем деле, когда нуждается в свидетельстве другого, он уже не заслуживает доверия. Но здесь – совсем напротив. И свидетельствуя в своем деле и говоря, что о Нем свидетельствует другой, Он называет Себя достоверным, показывая в том и другом случае Свою самобытность. В самом деле, для чего, сказавши: един несмь, но Аз и пославый Мя Отец, и также: двоих человек свидетельство истинно есть, – не перестал говорить, но присовокупил: Аз есмь свидетельствуяй о Мне Самем? Очевидно, для того, чтобы показать Свою самобытность. И наперед Он сказал о Себе Самом: Аз есмь свидетельствуяй о Мне Самем. Этим Он показывает и равночестность Свою (с Отцом), и вместе то, что нет никакой пользы для тех, которые говорят, что знают Бога Отца, между тем не знают Его. А это, говорит, зависит от того, что не хотят Его познать. Поэтому-то и говорит, что без Него невозможно познать Отца, чтобы хотя таким образом привлечь их к познанию Его. Так как они, оставляя Его, всегда старались узнать Отца, то Он говорит: не можете познать Отца без Меня. Таким образом, те, которые хулят Сына, не Его только хулят, но и Родившего Его.

Сия глаголы глагола Иисус в газофилакии, учя в церкви: и никтоже ят Его, яко не у бе пришел час Его

Как безумны иудеи! Еще до Пасхи искали Иисуса, потом, когда нашли Его среди народа, много раз пытались схватить Его и сами непосредственно, и чрез других, но не могли: и при всем этом не подивились силе Его, но продолжали упорствовать в своей злобе и не отставали (от нее). А что они всегда старались (схватить Его), об этом говорит (евангелист): сия глагола в газофилакии, уча в церкви, и никтоже ят Его. Он говорил в церкви и в качестве Учителя, что в особенности могло раздражать их; притом говорил то, из-за чего они досадовали и обвиняли Его в том, что Он творит Себя равным Отцу: такой именно смысл имеют слова: двоих человеков свидетельство истинно есть (8, 17). И, однако ж, несмотря на то что Он говорил это в церкви и как Учитель, никтоже, сказано, ят Его, яко не у бе пришел час Его, то есть не наступило еще то благоприятное время, в которое Он хотел быть распятым на кресте. Таким образом, и тогда это было делом не их силы, но Его смотрения. Они и прежде хотели (взять Его), но не могли. Так точно и тогда они не могли бы, если бы Он Сам не соизволил на это.