Мф., 2 зач., I, 18-25.

Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго

Итак, когда евангелист перечислил всех предков и окончил Иосифом, он не остановил­ся на этом, но присовокупил: «Иосифа, мужа Марии», показывая, что для Марии упоминал в родословии об Иосифе. Потом, чтобы ты, услышав о муже Марии, не подумал, что Иисус родил­ся по общему закону природы, смотри, как он устраняет эту мысль дальнейшими словами. Ты слышал, говорит он, о муже, слышал о матери, слышал об имени, дан­ном младенцу; теперь выслушай и то, как Он родил­ся. «Рожде­с­т­во Иисуса Христа было так». Скажи мне, о каком рождении говоришь ты? Ты уже сказал мне о предках. Хочу, говорит евангелист, сказать и об образе рождения. Видишь ли, как он возбудил внимание слушателя? Как бы намереваясь сказать нечто новое, обещает изъяснить образ рождения. И заметь, какой превосходный порядок в рассказе. Не вдруг стал говорить о рождении, но прежде напоминает нам, которым был Христос (в порядке родов) от Авраама, которым от Давида и от переселения в Вавилон; а этим побуждает слушателя тщатель­но исследо­вать время, желая показать, что Он есть тот самый Христос, Который предвозвещен пророками. В самом деле, когда исчислишь роды и по времени узнаешь, что Иисус есть точно Христос, тогда без затруднения поверишь и чуду, совершив­шемуся в рождении. Поелику же евангелисту нужно было говорить о великом деле, каково рождение от Девы, то сперва, не приступая к исчислению времени, он с намерением затемняет речь, упоминая о муже Марии, и даже прерывает пове­с­т­вование о рождении, а потом исчисляет уже лета, напоминая слушателю, что рожден­ный есть Тот самый, о Котором говорил патриарх Иаков, что Он явит­ся при оскудении князей от Иуды, и о Котором пророк Даниил предвозвестил, что Он придет по истечении многих седмиц. И если кому угодно те годы, которые ангел определил Даниилу числом седмиц, от построения города вычислить до рождения Иисусова, тот увидит, что время рождения Его согласно с предсказанием. Итак, скажи, как Иисус родил­ся? «По обручении Матери Его Марии». Не сказал: Деве, но просто: Матери, чтобы речь была понятнее. Но приведя сперва слушателя в ожидание услышать нечто обыкновен­ное, и удержав его в этом ожидании, вдруг изумляет присовокуплением необыкновен­ного, говоря: «Прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святаго». Не сказал: прежде, нежели приведена была в дом к жениху, она жила уже у него в доме, так как у древних было обыкновение держать обручен­ных по большей части в своем доме, чему и ныне еще можно видеть примеры. И зятья Лотовы жили в доме у Лота. И так и Мария жила в одном доме с Иосифом.

Но почему не прежде обручения Она зачала во чреве? Чтобы, как я сказал еще в начале, зачатие до некоторого времени оставалось тайною, и Дева избегла всякого худого подозрения. Тот, которому надлежало ревно­вать более всякого другого, не только не отсылает ее от себя и не бесчестит, но принимает, и оказывает ей услуги во время беремен­ности. Но явно, что, не будучи твердо удостоверен в зачатии по действию Св. Духа, не стал бы держать ее у себя и во всем ей услужи­вать. Притом весьма вырази­тель­но сказал евангелист: «Оказалось, что Она имеет во чреве», – как обыкновен­но говорит­ся о про­исше­с­т­виях особен­ных, случа­ю­щихся сверх всякого чаяния и неожидан­ных. Итак, не простирайся далее, не требуй ничего больше сказан­ного, и не спрашивай: каким образом Дух образовал Младенца в Деве? Если при есте­с­т­вен­ном действии невозможно объяснить способа зачатия, то как можно объяснить его, когда чудодействовал Дух? Чтобы ты не беспоко­ил евангелиста и не утруждал его частыми об этом вопросами, он освободил себя от всего, наименовав Совершив­шего чудо. Ничего больше не знаю, говорит он, а знаю только, что событие совершилось силою Духа Святого. Пусть стыдят­ся те, кто старает­ся постигнуть сверхъесте­с­т­вен­ное рождение! Если никто не может изъяснить того рождения, о котором есть тысячи свидетелей, которое за столько веков предвозвещено, которое было видимо и осязаемо, то до какой степени безумны те, которые с любо­пытством исследуют и тщатель­но старают­ся постигнуть рождение неизречен­ное? Ни Гавриил, ни Матфей не могли ничего более сказать, кроме того, что родив­шееся есть от Духа; но как, и каким образом родилось от Духа, этого никто из них не объяснил, потому что было невозможно. Не думай также, что ты все узнал, когда слышишь, что Христос родил­ся от Духа. Узнав и об этом, мы еще многого не знаем, например: как невместимый вмещает­ся в утробе? Как всесодержащий носит­ся во чреве жены? Как дева рождает, и остает­ся девою? Скажи мне, как Дух устро­ил этот храм? Каким образом не всю плоть принял от утробы, но только часть ее, которую потом возрастил и образовал? А что точно про­изошел из плоти Девы, евангелист ясно показал это словами: «От Которой родил­ся»; и Павел словами: «Который родил­ся от жены» (Гал.4:4). От жены, говорит он, – заграждая уста тем, которые утверждают, что Христос прошел чрез Марию, как бы сквозь некоторую трубу. Если это справедливо, то нужна ли была и девическая утроба? Если это справедливо, то Христос не имеет с нами ничего общего; напротив плоть Его различна с нашею, не одинакового с нею состава. И как же наз­вать Его тогда про­исшедшим от корня Иессеева? Жезлом? Сыном человеческим? Как и Марию наз­вать Матерью? Как сказать, что Христос про­изошел от семени Давидова? Воспринял зрак раба? Что «Слово стало плотию»? Почему же Павел сказал римлянам: «От них Христос по плоти, сущий над всем Бог» (Рим.9:5)? Из этих слов и из многих других мест Писания видно, что Христос про­изошел от нас, из нашего состава, из девической утробы; а каким образом, того не видно. Итак, и ты не разыскивай, но верь тому, что открыто, и не старайся постигнуть того, что умолчано.

Иосиф же муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее

«Иосиф же муж Ее, будучи праведен, – говорит евангелист, – и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее». Сказав­ши, что (родив­шееся от Девы) есть от Духа Святого и без плот­ского совокупления, он приводит на это еще новое доказатель­ство. Иной мог бы спросить: откуда это известно? Кто видел, кто слышал, чтобы когда-либо случилось что-либо подобное? Но чтобы ты не подозревал ученика, что он по любви к Учителю выдумал это, евангелист вводит Иосифа, который тем самым, что в нем про­исходило, утверждает в тебе веру в сказан­ное. Евангелист как бы так говорит здесь: ежели ты не веришь мне и заподозриваешь мое свидетель­ство, то поверь мужу. «Иосиф же, – говорит, – муж Ее, будучи праведен». Здесь он называет праведным того, кто имеет все добродетели. Хотя быть праведным – значит не присваи­вать себе чужого; но праведностью же называет­ся и совокупность добродетелей. В этом-то особен­ном смысле Писание и употребляет слово «праведность», когда, например, говорит: «Человек этот непорочен, справедлив» (Иов.1:1), и еще: «Оба они были праведны» (Лк.1:6).

Итак Иосиф, будучи праведным, т. е. добрым и кротким, «хотел тайно отпустить Ее». Для того евангелист описывает случив­шееся еще во время незнания Иосифова, чтобы ты не сомневал­ся в про­исшедшем по узнании. Хотя подозреваемая не только заслуживала быть опозорен­ною, но закон повелевал даже наказать Ее, однако Иосиф избавил Ее не только от большего, но и от меньшего, т. е. от стыда, – не только не хотел наказать, но и опозорить. Не признаешь ли в нем мужа мудрого, и свободного от мучи­тель­нейшей страсти? Вы сами знаете, что такое ревность. Потому-то, вполне знав­ший эту страсть, сказал: «Ревность – ярость мужа, и не пощадит он в день мщения»(Притч.6:34). «Люта, как преисподняя, ревность» (Песн.8:6). И мы знаем многих, которые готовы лучше лишиться жизни, нежели быть доведен­ными до подозрения и ревности. А здесь было уже не простое подозрение: Марию изобличили ясные признаки беремен­ности; и однако, Иосиф столько был чужд страсти, что не захотел причинить Деве даже и малейшего огорчения. Так как оставить Ее у себя казалось противным закону, а обнаружить дело и представить Ее в суд значило предать Ее на смерть, то он не делает ни того, ни другого, но поступает уже выше закона. Подлин­но, по прише­с­т­вии благодати, надлежало явиться многим знамениям высокой мудрости. Как солнце, не показав­ши еще лучей, издали озаряет светом большую часть вселен­ной, так и Христос, восходя из девической утробы, прежде, нежели явил­ся, просветил всю вселен­ную. Вот почему еще до рождения Его пророки ликовали, и жены предсказывали будущее, и Иоан­н, не выйдя еще из утробы, взыграл­ся во чреве. И Иосиф показал здесь великую мудрость, не обвинял и не порицал Девы, а только намеревал­ся отпустить Ее.

Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго

Когда он находил­ся в таком затрудни­тель­ном положении, являет­ся ангел и разрешает все недо­умения. Здесь достойно исследования то, почему ангел не пришел прежде, пока муж не имел еще таких мыслей, но приходит тогда, когда он уже помыслил. «Но когда он помыслил это», говорит евангелист, ангел приходит; между тем Деве благовествует еще до зачатия, – что опять приводит к новому недо­умению. Если Иосифу не сказал ангел, то почему умолчала Дева, слышав­шая от ангела, и видя жениха своего в смущении, не разрешила его недо­умения? Итак, почему ангел не сказал Иосифу прежде его смущения? Прежде надобно разрешить первый вопрос. Почему же не сказал? Чтобы Иосиф не обнаружил неверия, и с ним не случилось того же, что с Захариею. Не трудно поверить делу, когда оно уже пред глазами; а когда нет и начала его, тогда слова не так легко могут быть приняты. Потому-то ангел и не сказал сначала; по той же причине молчала и Дева. Она думала, что не уверит жениха, сообщив о необыкновен­ном деле, а напротив огорчит его, подав мысль, что прикрывает сделан­ное преступление. Если сама Она, слыша о даруемой Ей такой благодати, судит по человечески: и говорит: «Как будет это, когда Я мужа не знаю?» (Лк. 1:34), – то гораздо более усомнил­ся бы Иосиф, особен­но слыша это от подозреваемой жены.

Вот почему Дева вовсе не говорит Иосифу, а ангел являет­ся, когда потребовали обстоятель­ства. Почему же, скажут, не также поступлено и с Девою, почему и Ей возвещено не после зачатия? Чтобы предохранить Ее от смущения и большего смятения. Не зная дела ясно, Она есте­с­т­вен­но могла бы решиться сделать с собою худое, и, не перенесши стыда, прибегнуть к петле или к мечу. По­истине, Дева была во всем достойна удивления; и евангелист Лука, изо­бражая Ее добродетель, говорит, что, когда услышала приветствие, не вдруг предалась радости и поверила сказан­ному, но смутилась и размышляла: «Что бы это было за приветствие» (Лк. 1:29)? Будучи таких строгих правил, Дева могла бы от печали лишиться ума, представив стыд и не видя надежды, чтобы кто-нибудь поверил Ее словам, что Ее беремен­ность не следствие прелюбо­деяния. Итак, чтобы этого не случилось, ангел пришел к ней до зачатия. Надобно было, чтобы не знала смущения та, в чью утробу взошел Творец всяческих; чтобы свободна была от всякого смятения душа, удосто­ившаяся быть служи­тель­ницею таких тайн. Вот почему ангел возвещает Деве до зачатия, а Иосифу во время беремен­ности Ее. Многие по простоте и по недоразумению находили разногласие в том, что ев. Лука упоминает о благове­с­т­вовании Марии, а св. Матфей о благове­с­т­вовании Иосифу, не зная, что было то и другое. Тоже самое необходимо наблюдать и во всем пове­с­т­вовании; таким образом мы решим многие кажущиеся разногласия. Итак, ангел приходит к смущен­ному Иосифу. Доселе явления не было как по сказан­ной выше причине, так и для того, чтобы обнаружилось любо­мудрие Иосифа. А когда дело приблизилось к исполнению, ангел, наконец, являет­ся. «Но когда он помыслил это, – се, Ангел Господень» являет­ся Иосифу «во сне». Примечаешь ли кротость этого мужа? Не только не наказал, но и не сказал никому, даже самой подозреваемой, а размышлял только с собою, и от самой Девы старал­ся скрыть причину смущения. Не сказал евангелист, что Иосиф хотел Ее выгнать, но – отпустить: так он был кроток и скромен! «Но когда он помыслил это», ангел являет­ся во сне. Почему же не наяву, как являет­ся пастырям, Захарии и Деве? Иосиф имел много веры; для него не нужно было такого явления. Для Девы нужно было необыкновен­ное явление прежде события, потому что благовествуемое было весьма важно, важнее, нежели благовествуемое Захарии; а для пастырей нужно было явление, потому что это были люди простые. Иосиф получает откровение по зачатии, когда душа его объята уже была худым подозрением, и вместе готова перейти к благим надеждам, если бы только явил­ся кто-нибудь и указал удобный к тому путь. Для того благовествует­ся после зародив­шегося подозрения, чтобы это самое послужило доказатель­ством сказан­ного ему. О чем никому не говорил, но только помыслил в уме, о том услышать от ангела служило несомнен­ным признаком, что ангел пришел и говорит от Бога, потому что одному Богу свой­с­т­вен­но знать сердечные тайны. Видишь, сколько достигает­ся целей! Обнаруживает­ся любо­мудрие Иосифа; благо­времен­ность сказан­ного помогает ему в вере; самое пове­с­т­вование делает­ся несомнен­ным, так как показывает, что Иосиф был точно в таком положении, в каком следовало быть.

Каким же образом ангел уверяет его? Послушай и подивись мудрости того, что сказано. Пришедши, ангел говорит ему: «Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою». Тотчас приводит ему на память Давида, от которого должен был про­изойти Христос, и не дает оста­ваться ему в смущении, наименованием предков напомнив об обетовании, дан­ном всему роду. Иначе, для чего бы его назы­вать сыном Давидовым? «Не бойся». В других случаях Бог поступает не так; и когда некто против супруги Авраамовой умышлял, чего не должно, Бог употребил сильнейшие выражения и угрозу, хотя и там причиною было неведение. Фараон взял к себе Сарру по незнанию, однако же, Бог привел его в страх. Но здесь Бог поступает снисходи­тель­нее потому, что совершалось дело весьма важное, и большая была разность между фараоном и Иосифом, почему и не нужно было угроз. Сказав­ши же: «Не бойся», показывает, что Иосиф боял­ся оскорбить Бога, держа в доме подозреваемую в прелюбо­действе, потому что, если бы этого не было, он и не подумал бы Ее отпускать. Итак, из всего открывает­ся, что ангел пришел от Бога, обнаруживая и пересказывая все, о чем Иосиф размышлял, и чем был встревожен ум его. Изрекши же имя Девы, ангел не остановил­ся на этом, но присовокупил: «жену твою», каким именем не назвал бы, если бы Ее девство было растлено. Женою же называет здесь обручен­ную: так обыкновен­но Писание обручен­ных еще до брака называет зятьями. Что же значит: «принять»? Удержать у себя в доме, потому что Иосиф мыслен­но уже отпустил Деву. Эту-то отпущен­ную, говорит ангел, удержи у себя; ее поручает тебе Бог, а не родители. Поручает же ее не для брака, но чтобы жить вместе; вручает, объявляя о том чрез меня. Как Христос после поручил Ее ученику, так ныне поручает­ся Она Иосифу. Потом ангел, намекнув о причине своего явления, умолчал о худом Иосифовом подозрении; а между тем уничтожил его скромнее и благопристойнее, изъяснив причину зачатия и показав, что потому самому, почему Иосиф опасал­ся и хотел Ее отпустить, он должен принять и удержать Ее у себя, и, таким образом, совершен­но освободил его от беспокойства. Она не только чиста от беззакон­ного смешения, говорит ангел, но и зачала во чреве сверхъесте­с­т­вен­ным образом. Потому не только отложи страх, но еще возрадуйся: «Ибо родив­шееся в Ней есть от Духа Святаго». Стран­ное дело, превосходящее человеческое разумение и превыша­ю­щее законы природы! Чем уверит­ся в сем Иосиф, не слыхав­ший о таковых событиях? Открытием прошедшего, говорит ангел. Для того он и обнаружил все, что про­исходило в уме Иосифовом, чем был он возмущен, чего боял­ся и на что решал­ся, чтобы чрез это уверить и в том. Справедливее же сказать, ангел уверяет Иосифа не только прошедшим, но и будущим. «Родит же, – говорит он, – Сына, и наречешь Ему имя Иисус» (Мф. 1:21). Хотя родив­шееся есть от Духа Святого, но не думай о себе, что ты устранен от служения при воплощении. Хотя ты не содействуешь к рождению, и Дева пребыла неприкосновен­ною, однако же, что принадлежит отцу, то, не вредя досто­ин­ству девства, предоставляю тебе, то есть, ты дашь имя рождаемому, – ты «наречешь Ему имя». Хотя Он не твой сын, но ты будь Ему вместо отца. Итак, начиная с наречения имени, усвояю тебя рождаемому. Потом, чтобы кто-либо отсюда не заключил, что Иосиф есть отец, послушай, с какою осторожностью говорит ангел далее. «Родит же, – говорит он, – Сына». Не сказал: родит тебе, но выразил­ся неопределен­но: родит, так как Мария родила не ему, но целой вселен­ной.

Для того и имя принесено ангелом с небес, чтобы показать, что чудно рождаемое, потому что сам Бог свыше посылает имя чрез ангела Иосифу. По­истине, это не просто было имя, но сокровище бесчислен­ных благ. Потому ангел и объясняет его, внушает благие надежды, и тем приводит Иосифа к вере. Мы обыкновен­но склон­нее к благим надеждам, а потому и охотнее им верим. Итак, всем утвердив Иосифа в вере, – и прошедшим, и будущим, и настоящим, и честью, ему оказан­ною, – ангел, кстати, приводит слова пророка, который все то подтверждает. Но, не приведя еще слов его, возвещает о благах, какие чрез рожден­ного дарованы будут миру. Какие же это блага? Освобождение от грехов, и уничтожение их. «Он, – говорит ангел, – спасет людей Сво­их от грехов их». И здесь возвещает­ся нечто чудное; благовествует­ся освобождение не от чув­с­т­вен­ных браней, не от варваров, но – что гораздо важнее – освобождение от грехов, от которых прежде никто не мог освобождать. Для чего же, спросят, сказал: «Людей Сво­их», а не присовокупил – и язычников? Чтобы не изумить вдруг слушателя. Разумному слушателю он дал разуметь и о язычниках, потому что люди Его, суть не одни иудеи, но и все приходящие и приемлющие от Него познание. Смотри же, как открыл нам и досто­ин­ство Его, назвав­ши иудейский народ людьми Его. Этим ангел показывает то имен­но, что рожда­ю­щийся есть Сын Божий, и что он говорит о горнем Царе, так как, кроме этого единого Существа, никакая другая сила не может отпускать грехи. Итак, получив таковой дар, примем все меры, чтобы не поругать столь великого благодеяния. Если наши грехи достойны были наказания и прежде такой чести, то тем более достойны после такого неизречен­ного благодеяния.

родит же Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов их

Родит сына: устраняя сомнение Иосифа и открывая смутившую его тайну, Ангел уверяет, что Мария родит именно сына и предрекает ему имя; из пояснения сего имени, равно как и из указаний Ангела на зачатие сына от Духа Святого, Иосиф мог приметить, что речь идет о Мессии. — Он спасет: имя Иисус значит Спаситель, и Он, соответственно сему имени, действительно спас людей Своею искупительною смертью. — Людей своих: всех тех, кого дал Ему Отец (Ин. 17:2-6). Людьми или народом Божиим назывались собственно иудеи, потому что их особенно Бог избрал и ущедрял, как свой особенно любимый народ, и им послал Мессию Иисуса для искупления чрез Него всех людей. Все обращающиеся ко Христу из всех народов и во все времена суть люди Божии и Христовы (ср. Злат.). — От грехов их: грех есть причина разделения между Богом и человеком и причина всего зла; посему спасти от грехов — значит примирить людей с Богом и даровать им потерянное чрез грех блаженное единение с Богом, в каковом и находятся истинно верующие во Христа и стоящие в духовном общении с Ним.

Ст. 22-25 А было все это так, что исполнилось сказанное от Господа чрез пророка, который говорит: Вот, Дева будет иметь во чреве и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: С нами Бог. Восставши же Иосиф от сна, сделал так, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою

Вместо сказанного у евангелиста Матфея: Будет иметь во чреве, у пророка написано: Во чреве приимет. Это потому, что пророк, предсказывая будущее, обозначает то, что должно быть, и пишет: приимет, а евангелист, передающий повествование о происшедшем, заменил: приимет словом: «будет иметь». В самом деле, тот, кто имеет, никоим образом не может принять [уже имеющееся]. Здесь то же, что мы видим и в псалмах: Ты восшел на высоту, пленил плен, принял дары для человеков (Пс 67:19). Приводя это свидетельство, апостол не сказал: принял, но: дал, потому что там показано будущее, — что Он примет, а здесь идет повествование о том, что Он принятое дал.

И принял жену свою, и не знал Ее, как наконец Она родила Сына Своего первородного, и он нарек Ему имя: Иисус

На основании этого места некоторые проводят нечестивейшую мысль, что Мария имела и других детей, потому что будто бы Он не назывался бы первородным, если бы не имел братьев [или: первородным называется только тот, кто имеет братьев]. Но (cun) Священное Писание имеет обыкновение называть первородным не того, после которого были другие братья, а того, кто родился первым. Читай вышеназванную книгу против Гельвидия.

се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог

Достойно чуда и достойно самого себя воскликнул ангел, говоря: «А все сие про­изошло». Он видел море и бездну человеко­любия Божия; видел явлен­ным на деле то, осуществления чего никогда нельзя было и ожидать; видел, как законы природы нарушились, примирение совершилось, – Превысший всех нисходит к тому, кто всех ничтожнее, средостение рушит­ся, преграды упраздняют­ся; видел еще и больше того – и в немногих словах выразил чудо: «А все сие про­изошло, да сбудет­ся речен­ное Господом». Не думай, говорит он, будто это ныне только определено; это в древности было предобразовано, – как то и Павел старал­ся везде показать. Затем, (ангел) отсылает Иосифа к Исайи, чтобы, пробудив­шись, если и забудет его слова, как совершен­но новые, будучи вскормлен Писанием, вспомнил слова пророческие, а вместе с ними привел на память и его слова. Он не сказал этого жене, потому что она, как отроковица, была еще неопытна; а предлагает пророче­с­т­во мужу, как человеку праведному, который углублял­ся в писания пророков. И сперва говорит он Иосифу: «Марию, жену твою»; а теперь, приводя слова пророка, вверяет ему тайну, что она Дева. Иосиф не так скоро успоко­ил­ся бы мыслями, слыша от ангела, что она Дева, если бы прежде не услышал того от Исайи; от пророка же он должен был выслушать это не как что-либо стран­ное, но как нечто известное и долго его занимав­шее. Потому-то ангел, чтобы слова его удобнее были приняты, приводит пророче­с­т­во Исайи; и не останавливает­ся на том, но возводит пророче­с­т­во к Богу, говоря, что это слова не пророка, но Бога всяческих. Потому и не сказал он: да сбудет­ся речен­ное Исайею, но говорит: «Да сбудет­ся речен­ное Господом». Уста были Исайи, но пророче­с­т­во дано свыше. Какое же это пророче­с­т­во? «Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил»(Ис.7:14). Почему же, скажешь, наречено Ему имя не Еммануил, а – Иисус Христос? Потому, что не сказано «наречешь», но «нарекут», т. е. народы и самое событие. Здесь заимствует­ся имя от про­исше­с­т­вия, как и свой­с­т­вен­но Писанию – про­исше­с­т­вия употреблять вместо имен. Итак, слова: «нарекут Еммануил» означают не что иное, как то, что увидят Бога с человеками. Хотя Бог всегда был с человеками, но никогда не был так явно. Если же иудеи бесстыдно будут упорство­вать, то спросим их, какой младенец назван: «Магер-шелал-хаш-баз» («скоро пленил, нагло расхитил»)? На это они ничего не могут сказать. Как же пророк сказал: «Нареки ему имя: Магер-шелал-хаш-баз» (Ис.8:3)? Так как после рождения Его случилось, что взяты и разделены добычи, то самое про­исше­с­т­вие, при нем быв­шее, дает­ся ему вместо имени. Равным образом и о городе говорит пророк, что он наречет­ся «город правды, столица верная» («град правды, мать городов, верный Сион») (Ис.1:26); и, однако, нигде не видно, чтобы город этот называл­ся «правдою», он продолжал назы­ваться Иерусалимом. Но так как Иерусалим действи­тель­но таковым учинил­ся, когда исправил­ся, то и сказал пророк, что он так назовет­ся. Таким образом, если какое-либо про­исше­с­т­вие яснее самого имени показывает того, кто его совершил, или им воспользовал­ся, то Писание действи­тель­ность события вменяет ему в имя. Если же иудеи, будучи опровергнуты в этом, найдут другое возражение против сказан­ного о девстве, и представят нам других переводчиков, говоря: они перевели не «дева», а «молодая женщина» (νεανις), – то наперед скажем им, что семьдесят толковников, по справедливости, пред всеми прочими заслуживают большего вероятия. Те переводили после прише­с­т­вия Христова, оставаясь иудеями; а потому справедливо можно подозре­вать, что они сказали так больше по вражде, и с намерением затемнили пророче­с­т­во. Семьдесят же, которые за сто лет до прише­с­т­вия Христова, или даже более, предприняли это дело, и притом таким большим обще­с­т­вом, свободны от всякого подобного подозрения; они и по времени, и по многочислен­ности, и по взаимному согласию, преимуще­с­т­вен­но заслуживают вероятия.

Но если иудеи приведут свидетель­ство и тех переводчиков, то и тогда победа на нашей стороне. В Писании часто имя юности (νεανιονητος) употребляет­ся вместо девства не о женщинах только, но и о мужчинах. «Юноши, – говорит оно, – и девицы, старцы и отроки» (Пс.148:12). И опять, рассуждая о деве, подвергшейся насилию, говорит: если возопит «отроковица» (νεανις), т. е. дева (Втор.22:27). То же значение подтверждают и предыдущие слова пророка. В самом деле, пророк не просто говорит: «Се, Дева во чреве приимет»; но, сказав­ши наперед: «Итак Сам Господь даст вам знамение» (Ис.7:14), потом присовокупил: «Се, Дева во чреве приимет». Если бы не деве надлежало родить, но про­изошло бы рождение по закону брака, то такое про­исше­с­т­вие как могло быть знамением? Знамение должно выходить из обыкновен­ного порядка, быть чем-то стран­ным и необычайным. Иначе, как оно будет знамением?

Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень

Видишь ли послушание и покорный ум? Видишь ли человека реши­тель­ного, и во всем прямодушного? Когда он подозревал Деву в чем-то неприятном и неприличном, то не хотел держать ее у себя. Когда же освободил­ся от такого подозрения, не только не захотел выслать ее, но держит и делает­ся служителем воплощения. «И принял, – говорит Писание, – жену свою». Видишь ли, как часто евангелист употребляет это имя, не желая до времени открыть тайну девства, чтобы устранить всякое худое подозрение?

и не знал Ее. Как наконец Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус

Приняв же ее, не знал Ее, дондеже Она родила Сына Своего первенца (Мф 1:25). Евангелист сказал здесь дондеже не для того, чтобы ты заподозрил, будто Иосиф после познал ее, но чтобы ты узнал, что Дева прежде рождения была совершенно неприкосновенной. Почему же, скажут, он употребил: дондеже? Потому, что в Писании часто так делается. Это слово не означает определенного времени. Ибо и о ковчеге сказано: Ворон не возвратился, дондеже высохла вода (Быт 8:7), хотя он и после не возвратился. Также о Боге Писание говорит: От века и до века Ты есть (Пс 89:2), но тем не полагает пределов. И опять благовествуя и говоря: Во дни его процветет правда, и будет обилие мира, дондеже престанет луна (Пс 71:7), тем не полагает конца для этого прекрасного светила. Так и здесь евангелист употребил слово дондеже, в подтверждение того, что было прежде рождения. Что было после рождения, о том предоставляет судить тебе самому. Что тебе нужно было узнать от него, то он и сказал, то есть, что Дева была неприкосновенной до рождения. А что [само собою] видно из сказанного как явное следствие, то предоставляет твоему собственному рассмотрению, то есть, что такой праведник (как Иосиф) не мог решиться познать Деву после того, как она столь [дивно] стала матерью, удостоилась родить неслыханным образом и произвести необыкновенный плод.