Ин., 60 зач., XIX, 6-11, 13-20, 25-28, 30-35.

Ст. 1-7 Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его. И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу, и говорили: радуйся, Царь Иудейский! и били Его по ланитам. Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины. Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: Се, Человек! Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы и распните; ибо я не нахожу в Нем вины. Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим

Смотри, в каких размерах выказывается злоба иудеев. Варавву, известного разбойника, выпрашивают на свободу, а Господа предают. Пилат бичует Его, желая по крайней мере этим утишить и укротить ярость их. Поелику словами не мог освободить Его из рук их, то бичует, надеясь этим ограничить неистовство их; позволяет надеть на Него хламиду и возложить венец, также с целью утолить гнев их. Но воины делают все из угождения иудеям. Они слышали, как Пилат говорил: я отпущу Царя Иудейского; посему насмехаются над Ним, как над царем. Ибо не по приказанию же Пилата делали это и те, которые ночью пошли на Иисуса, без ведома правителя, но в угождение иудеям, из-за денег. Пилат слабодушен и немстителен в отношении к иудеям. Он выводит Иисуса, еще раз желая погасить ярость их. Но они и этим не укротились, а кричат: «распни, распни Его!». Пилат же, видя, что все делаемое им остается напрасным, говорит: «возьмите и распните; ибо я не нахожу в Нем вины». Говорит же это, побуждая их к делу, им непозволенному, для того, чтобы Иисус был отпущен. Я, говорит, имеющий власть распять, не нахожу никакой вины; а вы, не имеющие власти распинать, говорите, что Он виновен. Итак, возьмите Его и распните. Но вы не имеете власти. Итак, Человек Сей должен быть отпущен. Такова цель Пилата. Он милостивее, однако же не настойчив за истину. А они, быв посрамлены этим, говорят: «по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим». Смотри, как злоба несогласна сама с собою. Прежде Пилат говорил им: возьмите Его вы и по закону вашему судите; они на это не согласились. Теперь же говорят, что Он по закону нашему должен умереть. Прежде они обвиняли Его в том, что выдает Себя за Царя; а теперь, когда эта ложь изобличена, обвиняют Его в том, что Он выдает Себя за Сына Божия. И в чем тут вина? Если Он творит дела Божии, то что препятствует Ему быть Сыном Божиим? Смотри на Божественное домостроительство. Они предавали Господа многим судилищам, чтобы опорочить Его и помрачить славу Его; но это бесчестие обращается на главу их, ибо при точнейшем исследовании дела невинность Его еще более доказана. Сколько раз даже Пилат объявлял, что он не находит в Нем ничего достойного смерти.

Ст. 8-11 Пилат, услышав это слово, больше убоялся, и опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа. Пилат говорит Ему: мне ли не отвечаешь? не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя, и власть имею отпустить Тебя? Иисус отвечал: ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было дано тебе свыше; посему более греха на том, кто предал Меня тебе

Пилат, услышав одно только слово, что Он есть Сын Божий, убоялся. А они видели Божеские дела Его, однако умерщвляют Его за то самое, за что нужно было покланяться Ему. Спрашивает Его не так, как прежде: «что Ты сделал?» — но: Кто Ты? Тогда обвиняли Его, как царя, потому естественно и спрашивал: что Ты сделал? А теперь, когда клевещут, что Он Сам Себя выдает за Сына Божия, спрашивает: «откуда Ты»? Иисус молчит, ибо Он объявлял уже Пилату: «Я на то родился», и: «Царство Мое не отсюда»: однако же Пилат нисколько не воспользовался этим и не стал за истину, но уступил требованию народа. Посему Господь, презирая вопросы его, как предлагаемые напрасно, не отвечает ничего. Оказывается, что Пилат нисколько не имеет твердости, но всякая случайная опасность может поколебать его. Он боялся иудеев; трепетал и Иисуса, как Сына Божия. Посмотрим же, как он сам себя осуждает своими словами: «Я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя». Если все зависело от тебя, почему же ты не отпустил Того, Кого нашел невинным? Господь, низлагая его высокомерие, говорит: ты не имел бы надо Мной никакой власти, если бы не было тебе дано свыше. Ибо Я не просто так умираю; но совершаю нечто таинственное, и это свыше предопределено для общего спасения. А чтобы ты, услышав: «дано свыше», не подумал, что Пилат не подлежит ответственности пред Богом, прибавляет: «более греха на том, кто предал Меня тебе». Этим показывает, что и Пилат повинен в грехе, хотя и меньшем. Ибо оттого, что умереть Христу «дано свыше», то есть допущено, Пилат и иудеи не становятся уже невинными; но свободная воля их выбрала злое, а Бог попустил и дозволил им привесть это в дело. Итак, оттого, что Бог попущает злобе приходить в дело, злые не свободны от вины; но за то, что они избирают и совершают злое, они достойны всякого осуждения.

Ст. 13-15 Пилат убо слышав сие слово, изведе вон Иисуса и седе на судищи, на месте глаголемем Лифостротон, еврейски же Гаввафа. Бе же пяток Пасце, час же яко шестый. И глагола Иудеом: се, Царь ваш. Они же вопияху: возми, возми, распни Его. Глагола им Пилат: Царя ли вашего распну; Отвещаша архиерее: не имамы царя токмо кесаря

Но какое малодушие и какая неуместная робость! Пилат, подумав, что он действительно подвергнется опасности, если пренебрежет этим, выходит как бы с намерением исследовать дело (это именно значит выражение: седе на судищи – ст. 13); а между тем, не сделав никакого исследования, предает Его, думая тем преклонить их. А что он с таким намерением делал это, послушай, что он говорит: се, Царь ваш (ст. 14). Когда же они сказали: распни Его, – он опять присовокупил следующие слова: Царя ли вашего распну? (ст. 15). Но они вопияли: не имамы царя, токмо кесаря (ст. 15), и тем добровольно сами себя подвергли наказанию. Потому и Бог предал их, что они уже наперед сами отвергли от себя Его промышление и покровительство. И так как они единогласно отреклись от Его Царства, то Он и попустил им подвергнуться их собственному приговору. То, что было сказано, конечно, могло уже укротить их гнев; но они боялись, чтобы Христос, будучи отпущен, не собрал опять вокруг Себя народ, и потому всячески старались не допустить этого. Великое поистине зло – властолюбие, великое это зло, и может погубить душу. Поэтому-то они никогда Его и не слушали. Пилат, вследствие одних Его слов, хотел Его отпустить; а они не перестают говорить: распни! Но почему они настоятельно желают подвергнуть Его такого рода смерти? Потому, что это была смерть самая позорная. Опасаясь, чтобы впоследствии не осталось какой-нибудь памяти о Нем, они стараются подвергнуть Его и казни позорной, не разумея того, что препятствиями возвышается истина. А что они это предполагали, послушай, что говорят они: помянухом, яко льстец Он рече, яко по триех днех востану (Мф. 27, 63). Поэтому они всё привели в движение и употребили все меры, чтобы очернить последующие события; поэтому непрестанно кричали: распни, – то есть кричала беспорядочная толпа, подкупленная начальниками.

Ст. 16-17 Тогда убо предаде Его им, да распнется. Поемше же Иисуса и ведоша: и нося крест Свой, изыде на глаголемое Лобное место, еже глаголется еврейски Голгофа

Иудеи еще в начале, пользуясь покровительством Божиим, домогались закона, по которому управляются царства языческие, и в пустыне после манны вспоминали о луке. Так точно и теперь, отказываясь от Царства Христова, они провозглашают над собою царство кесарево. Потому-то (Господь) и поставил над ними царя, согласно с их приговором. А что Пилат, услышав это, предаде Его им, да распнется, – крайне несправедливо! Ему следовало бы допросить, действительно ли Христос домогался присвоить Себе царскую власть, а он произнес приговор единственно по страху. Чтобы он не подвергся ему, Христос наперед уже сказал: Царство Мое несть от мира сего; но он, всецело предав себя настоящему, не хотел любомудрствовать ни о чем великом. Равным образом, и сон жены его должен был поразить его; но он ни от чего этого не образумился и не воззрел на небо, но предал Христа. Тогда (иудеи) возложили на Него крест, уже как на осужденного: они так гнушались этим древом, что не позволяли себе даже прикоснуться к нему. Так было и в прообразе: и Исаак нес дрова. Только тогда все дело ограничилось намерением отца, так как то было прообразование; а теперь все исполнилось самим делом, потому что это была истина. И изыде на лобное место. Некоторые говорят, что здесь умер и погребен Адам и что Иисус водрузил знамение победы на том самом месте, где царствовала смерть. Действительно, Он вышел, неся крест как знак победы над державою смерти, и, подобно победителям, нес знамение победы на Своих раменах. Что за важность, если иудеи и с другим намерением определили Ему нести крест? Они распинают Его даже вместе с разбойниками, но и в этом случае против воли исполняют пророчество: так все, что они делали в поношение, служило к подтверждению истины, чтобы ты познал, как велика ее сила. Ведь и об этом издревле предсказал Пророк: яко со беззаконными вменися (Ис. 53, 12). Итак, диавол хотел помрачить это событие, но не мог: распяты были трое, но просиял один Иисус, чтобы ты познал, что все совершилось Его силою. И хотя чудеса совершались в то время, когда трое пригвождены были к крестам, однако ж никто и ни одного из них не приписал никому другому, кроме одного Иисуса. Так бессильны оказались козни диавола, и все обратилось на главу его! Ведь даже из тех двух (разбойников) один спасся. Таким образом, диавол не только не повредил славе креста, но и немало содействовал ей, потому что обратить разбойника на кресте и ввести его в рай – не меньше значит, чем потрясти камни.

Ст. 14-18 И сказал Пилат Иудеям: се, Царь ваш! Но они закричали: возьми, возьми, распни Его! Пилат говорит им: Царя ли вашего распну? Первосвященники отвечали: нет у нас царя, кроме кесаря. Тогда, наконец, он предал Его им на распятие. И взяли Иисуса и повели. И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа. Там распяли Его и с Ним двух других, по ту и другую сторону, а посреди Иисуса

Мы много раз говорили, что Пилат более слаб и боязлив, чем злостен. Вот и теперь, смотри: делу он придает вид исследования и суда, а во всем действует слабо. «Се», говорит, «Царь ваш»: ни Иисуса не осуждает, ни иудеев прямо не обличает, но как бы прикровенно упрекает их в клевете. Вот, говорит, какого человека вы оговариваете в домогательстве царства над вами, человека бедного и не думающего искать этого. Обвинение — ложное. Ибо, что у Него свойственного похитителю власти? воины? богатство? благородство? «се Царь ваш». Что пользы, если вы убьете Его, Человека, Который не может причинить ни малейшего вреда? Так говорит Пилат, но без настойчивости и твердости, и без борьбы за истину. А они говорят: «возьми, возьми, распни»; вынуждают и требуют креста, потому что желают придать Христу дурную славу. Ибо такая смерть была самою позорною и проклятою, как сказано: «проклят всякий висящий на дереве» (Втор. 21, 23). А не знали они, что как древом было падение, так древом будет и исправление. Примечай и то, как они сами заявляют, что у них нет иного царя, кроме кесаря, и чрез то сами добровольно подчиняются власти римлян и отторгаются от Царства Божия. Посему и Бог предал их римлянам, которых они сами назвали царями, отрекшись от Промышления и Покровительства Божия. «Тогда, наконец, он предал Его им». Безумный! надлежало бы исследовать, мог ли Он действительно присвоить Себе царскую власть; а ты предаешь Его, уступаешь по страху и заканчиваешь суд образом, недостойным мужа. — «Неся Крест Свой, он вышел». Так как они прикосновение ко крестному древу считали делом бесчестным, то на Него, как уже осужденного и проклятого, и возлагают проклятое древо. Примечай и то, что это совершается согласно с ветхозаветным прообразом. Как там Исаак, неся дрова, шел на заклание: так и здесь Господь идет, неся Крест, и, как бы воин какой, несет оружие, коим ниспровергает своего противника. Что Исаак служил образом Господа, это ясно. Исаак — значит смех или радость. Кто же иной соделался нашею радостью, как не Тот, Кто чрез Ангела при самом зачатии подал естеству человеческому радость? Ибо благовестие, которое услышала Дева, приняло все естество человеческое. Отец Исаака Авраам — значит отец многих народов и есть образ Бога всех, который есть Отец иудеев и язычников, по благоволению и определению Которого Сын Его несет крест. Только в Ветхом Завете дело ограничивалось произволением отца, так как то было преобразованием; а здесь исполнилось на самом деле, потому что это была истина. Может быть и еще сходство. Как там Исаак был отпущен, а заклан агнец, так и здесь Божеское естество пребыло бесстрастно, а заклано человеческое естество, которое и называется Агнцем, как рождение заблудшей овцы — Адама. Как же другой евангелист (Мк. 15, 21)говорит, что нести Крест заставили Симона? Было то и другое. В начале Господь пошел, Сам неся Крест, так как этим древом все гнушались и не позволяли себе даже прикоснуться к нему, А когда вышли, встретили Симона, идущего с поля, и тогда древо это возложили на него. — Место сие назвали «Лобное место», ибо хранилась молва, что тут погребен Адам, дабы, где было начало смерти, там же совершилось и упразднение ее. Ибо есть предание церковное, что по изгнании человека из рая первым жилищем его была Иудея, данная ему в утешение после райского блаженства, как страна лучшая и обильнейшая всех прочих. Она-то первая приняла и мертвого человека. Люди того времени, удивленные мертвым лбом, сняли с него кожу и зарыли его тут, и от него дали название сему месту. А после потопа Ной передал всем сказание об этом. Посему и Господь принимает смерть там, где источник смерти, дабы иссушить оный. — Распинают с Ним и двух других. Иудеи желали этим пустить дурную молву, будто и Он разбойник. Между тем невольно исполняют этим пророчество, которое говорит: «и к злодеям причтен был» (Исаии 53, 12). Примечай же Премудрость Божию, как Она обратила к славе Господа то, что они делали к бесчестию Его. Ибо Он на самом Кресте спас разбойника, что не менее чудно, и еще более доказывает Божество Его. Ибо прославился один только Он, хотя вместе с Ним распяты были и другие. Этого не сделалось бы, если бы Он был виновен и нарушитель закона, но не был Сам выше закона и Судиею беззаконных.

Ст. 19-21 Написа же и титла Пилат и положи на кресте. Бе же написано: Иисус Назорянин, Царь Иудейский. Сего же титла мнози чтоша от Иудей, яко близ бе место града, идеже пропяша Иисуса: и бе написано еврейски, гречески, римски. Глаголаху убо Пилату архиерее Иудейстии: не пиши: Царь Иудейский: но яко Сам рече: Царь есмь Иудейский

Написа же и титла Пилат (Ин. 19, 19) – для того, чтобы, с одной стороны, отомстить иудеям, а с другой – защитить Христа. Так как они предали Его, как преступника, и старались подтвердить это мнение распятием Его вместе с разбойниками, то, чтобы никто уже впоследствии не имел права взносить на Него злобных обвинений и осуждать Его, как какого-нибудь преступника и злодея, Пилат, заграждая уста как иудеям, так и всем, кто захотел бы осуждать Его, и показывая, что они восстали против своего собственного царя, положил, как бы на победном памятнике, надпись, которая издает величественный голос и возвещает Его победу, и провозглашает царство, хотя и не всецелое. И это Пилат объявил не на одном, но на трех языках. Так как естественно было предполагать, что между иудеями, по случаю праздника, много было иноплеменников, то, чтобы ни один из них не оставался в неведении об оправдании Его, Пилат возвестил о неистовстве иудеев на всех языках. Между тем иудеи завидовали и тогда, как Он был распят. Но какой мог произойти для вас вред от этой надписи? Никакого. Ведь если (Христос) был смертен и немощен и должен был исчезнуть, то чего вы боитесь надписи, которая говорит, что Он – Царь Иудейский? И что они говорят? Скажи, что Он Сам (это) сказал (ст. 21), потому что теперь (эта надпись выражает судебный) приговор и общее мнение, а если прибавлено будет: яко Сам рече, в таком случае это припишется Его собственной дерзости и наглости. Однако ж Пилат не переменил своего решения, но остался при прежнем мнении. А чрез это опять устрояется не малое какое-либо дело, но событие весьма важное. В самом деле, так как древо креста зарыто было в землю, – потому что никто не позаботился убрать его, частию от страха, а частию оттого, что верующие заняты были другими, крайне необходимыми делами, – так как, с другой стороны, это древо впоследствии имели отыскивать, а между тем естественно, что три креста лежали вместе; то, чтобы крест Господень не остался неузнанным, Господь допустил быть на нем надписи, и таким образом этот крест сделался известным всем, во-первых, оттого, что он лежал посреди других, а потом и по бывшей на нем надписи, потому что кресты разбойников не имели надписей.

Ст. 25-27 Стояху же при кресте Иисусове Мати Его и сестра Матере Его Мариа Клеопова и Мариа Магдалина. Иисус же видев Матерь и ученика стояща, егоже любляше, глагола Матери Своей: Жено, се, сын Твой. Потом глагола ученику: се, Мати твоя. И от того часа поят Ю ученик во своя си

Стояху же при кресте жены (19, 25). Немощнейший пол явился тогда наиболее мужественным: так все переменилось! Христос, поручая Матерь Свою ученику, говорит: се, сын Твой (ст. 26). О, какою великою честию Он почтил Своего ученика! Так как Сам уже отходил, то и поручил на попечение ученику. Как Мать, она, естественно, скорбела и искала покровительства; а потому Он справедливо вручает ее возлюбленному ученику и говорит ему: се, Мати твоя (ст. 27). Это Он сказал с тем, чтобы соединить их взаимною любовию. Ученик так и понял и потому поят ю во своя си (ст. 27). Но почему Христос не упомянул ни о какой другой жене, хотя и другие стояли при кресте? Чтобы научить нас оказывать предпочтение своим матерям. Действительно, как в том случае, когда родители препятствуют в делах духовных, не должно и знать их, так, напротив, когда они нисколько в том не препятствуют, им надобно воздавать все должное и предпочитать их всем другим людям, за то, что они нас родили, за то, что воспитали, за то, что понесли из-за нас множество трудов и горя. Этим Христос заграждает уста и бесстыдству Маркионову. В самом деле, если Он не родился по плоти и не имел матери, то почему Он только о Ней одной показывает столь великое попечение?

Ст. 28-29 Посем ведый Иисус, яко вся уже совершишася, да сбудется Писание, глагола: жажду. Сосуд же стояше полн оцта. Они же исполнивше губу оцта и на трость вонзше, придеша ко устом Его

Посем ведый Иисус, яко вся совершишася (ст. 28), то есть что не остается уже ничего не исполненного в плане Домостроительства Божия. Так во всех случаях Он старался показать, что смерть Его – необыкновенная, потому что все зависело от власти Умирающего, и смерть приступила к телу Его не прежде того, как Сам Он восхотел; а Он восхотел тогда, как все уже исполнилось. Потому-то Он и говорил: область имам положити душу Мою и область имам паки прияти ю (10, 18). Итак, зная, что все уже исполнилось, Христос говорит: жажду (ст. 28), – и в этом случае опять исполняет пророчество. Но ты помысли о злодействе стоящих при кресте. Ведь мы, хотя бы имели бесчисленное множество врагов, хотя бы испытали от них нестерпимые обиды, – мы плачем от жалости, когда видим, что их умерщвляют; а враги Христа и при этом не примирились с Ними не смягчились, смотря на Его страдания, но еще более ожесточались и увеличивали насмешки, и, поднесши уксус губкою, напоили Его так, как обыкновенно напояют преступников, – для чего и была при них трость.

Егда же прият оцет Иисус, рече: совершишася. И преклонь главу, предаде дух

Егда же прият оцет, рече: совершишася (ст. 30). Видишь, как Он все делал без смущения и со властию? Это же видно и из дальнейшего. Когда все уже совершилось, – Христос, преклонь главу, так как она не была пригвождена, предаде дух (ст. 30), то есть испустил дыхание. Обыкновенно испускают дух не после преклонения головы; но здесь было напротив: Христос преклонил главу не тогда, когда уже испустил дух, как обыкновенно бывает с нами, но тогда испустил дух, когда преклонил главу. Всем этим евангелист показал, что Он – Господь всего мира.

Ст. 31-34 Иудее же, понеже пяток бе, да не останут на кресте телеса в субботу, бе бо велик день тоя субботы, молиша Пилата, да пребиют голени их и возмут. Приидоша же воини, и первому убо пребиша голени, и другому распятому с Ним: на Иисуса же пришедше, яко видеша Его уже умерша, не пребиша Ему голений, но един от воин копием ребра Ему прободе, и абие изыде кровь и вода

Между тем иудеи, пожирающие верблюда и оцеживающие комаров (Мф. 23, 24), совершив столь великое злодеяние, опять выказывают особенную заботливость о дне. Понеже пяток бе, да не останут на кресте телеса в субботу, молиша Пилата, да пребиют голени их (Ин. 19, 31). Видишь, как могущественна истина? О чем они так ревностно стараются, чрез то самое исполняется пророчество и сбывается новое, бывшее им предсказание. В самом деле, когда воины пришли, то у других перебили голени, а у Христа не перебили; но в угождение иудеям пронзили копием ребра Его и таким образом поругались даже над мертвым Его телом. Какое гнусное и отвратительное злодеяние! Но не смущайся, возлюбленный, и не унывай! Что они делали с злым намерением, то самое содействовало к утверждению истины; об этом именно было пророчество, которое говорит: воззрят нань, Егоже прободоша(ст. 37). Кроме того, это злодеяние послужило основанием веры для тех, которые впоследствии имели не веровать, например для Фомы и подобных ему. А вместе с тем тут совершилось и неизреченное таинство: абие изыде кровь и вода (ст. 34). Не без значения и не случайно истекли эти источники, но – потому, что из того и другого составлена Церковь. Это знают посвященные в таинства: водою они возрождаются, а кровию и плотию питаются. Так, отсюда получают свое начало таинства; и потому, когда ты приступаешь к страшной чаше, приступай так, как бы ты пил от самого ребра.

Ст. 35-36 И видевый свидетелствова, и истинно есть свидетелство его, и той весть, яко истину глаголет, да вы веру имете: быша бо сия, да сбудется Писание: кость не сокрушится от Него

И видевый это свидетельствова, и истинно есть свидетельство его (ст. 35), то есть: я не от других слышал, но сам был при том и видел, и свидетельство истинно. И это справедливо, потому что он повествует о поношении, какому подвергся Христос, а не о чем-нибудь великом и чудном, из-за чего бы ты мог заподозрить его слово. Он подробно рассказывает о случившемся, чтобы заградить уста еретикам и предвозвестить будущие таинства, – созерцая заключающееся в них сокровище. При этом исполняется и другое пророчество, именно: кость не сокрушится от Него (ст. 36). Хотя это сказано было об агнце иудейском, но в прообразе так было наперед ради истины, и совершеннее это исполнилось в настоящем случае. Потому-то евангелист и представил на вид слова Пророка. Так как, непрестанно указывая на собственное свое свидетельство, он мог показаться недостойным веры, то он представляет во свидетели Моисея, говоря, что и это совершилось не случайно, но уже издревле было преднаписано. Вот это именно и значат слова: кость не сокрушится от Него. С другой стороны, своим свидетельством он подтверждает слова Пророка. Я, говорит, сказал об этом для того, чтобы вы узнали, что между прообразом и истиною находится большое сходство. Видишь, сколько он употребляет старания, чтобы уверить в том, что кажется позорным и по видимому наносит бесчестие? Подлинно, то обстоятельство, что воин поругался даже над мертвым телом, было гораздо хуже самого распятия; однако ж я, говорит, и об этом сказал, и сказал с великим тщанием, да вы веру имете (ст. 35). Итак, пусть никто не отказывается веровать, пусть никто не стыдится и не причиняет чрез то вреда нашим делам. То, что кажется особенно позорным, то именно и составляет наше драгоценнейшее благо.