Ин., 66 зач., XXI, 1-14.

Посем явися паки Иисус учеником (Своим, востав от мертвых,) на мори Тивериадстем. Явися же сице

Посем явися учеником на мори Тивериадстем (21, 1). Видишь, что Он не постоянно обращается с ними и не так, как прежде? Явился вечером и скрылся; потом – еще однажды, спустя восемь дней, и опять скрылся; затем теперь – на море, и опять при великом страхе. Но что значит: явися? Из этого видно, что если бы Он не снизошел, то не был бы видим, так как тело Его было уже нетленно и бессмертно. А для чего упомянул о месте? Чтобы показать, что Христос избавил их от чрезмерного страха, так что они выходили уже из дома и ходили повсюду. Они уже не сидели, запершись в доме, но, избегая опасности от иудеев, отправились в Галилею. И вот Симон идет ловить рыбу. Так как Христос не постоянно находился с ними, а Дух Святой еще не был им дарован, и они оставались тогда без всякого поручения, то, не имея никакого дела, они обратились к своему промыслу.

Ст. 2-11 бяху вкупе Симон Петр, и Фома нарицаемыи Близнец, и Нафанаил, иже (бе) от Каны Галилейския, и сына Зеведеова, и ина от ученик его два. Глагола им Симон Петр: иду рыбы ловити. Глаголаша ему: идем и мы с тобою. Изыдоша (же) и вседоша абие в корабль, и в ту нощь не яша ничесоже. Утру же бывшу, ста Иисус при брезе: не познаша же ученицы, яко Иисус есть. Глагола же им Иисус: дети, еда что снедно имате; Отвещаша Ему: ни. Он же рече им: вверзите мрежу о десную страну корабля и обрящете. Ввергоша же и ктому не можаху привлещи ея от множества рыб. Глагола же ученик той, егоже любляше Иисус, Петрови: Господь есть. Симон же Петр слышав, яко Господь есть, епендитом препоясася, бе бо наг, и ввержеся в море: а друзии ученицы кораблецем приидоша, не беша бо далече от земли, но яко две сте лактей, влекуще мрежу рыб. Егда убо излезоша на землю, видеша огнь лежащь и рыбу на нем лежащу и хлеб. (И) глагола им Иисус: принесите от рыб, яже ясте ныне. Влез (же) Симон Петр, извлече мрежу на землю, полну великих рыб сто (и) пятьдесят (и) три: и толико сущым, не проторжеся мрежа

Бяху вкупе Симон, и Фома, и Нафанаил, призванный Филиппом, и сына Зеведеова и ина два (ст. 2). Так как, говорю, у них не было никакого дела, то они пошли ловить рыбу и занимались этим ночью, потому что боялись. О ловле же рыбы говорит и Лука (5, 1–10), но разумеет не это событие, а другое. Прочие ученики пошли (за Петром), так как они уже не разлучались друг от друга, а вместе с тем хотели посмотреть на ловлю и с пользою употребить свободное время. Итак, они трудятся, и, когда утомились, им предстает Иисус, но не тотчас обнаруживает Себя, а сначала входит с ними в разговор. Он говорит им: еда что снедно имате? (ст. 5). Вступает в разговор совершенно по-человечески, как бы намереваясь что-нибудь купить у них. Когда же они отозвались, что у них нет ничего, Он повелел им бросить направо: они бросили и получили улов. А когда они узнали Его, то ученики Петр и Иоанн опять обнаруживают особенности своих характеров. Тот был пламеннее, а этот возвышеннее, тот стремительнее, а этот проницательнее. Поэтому Иоанн первый узнал Иисуса, а Петр первый пошел к Нему, – так как немалые были при этом и знамения. Какие же именно? Во-первых, поймано было множество рыбы; потом, мрежа не разорвалась; далее, они нашли готовыми уголья и рыбу лежащу и хлеб (ст. 9) прежде, чем достигли (берега). Теперь Христос творил уже не из готового вещества, как по некоторому смотрению творил прежде креста. Итак, Петр, как только узнал Его, бросил все – и рыбу, и мрежи, и препоясался. Видишь и почтительность, и любовь? Хотя ученики были в расстоянии двухсот локтей, но Петр, несмотря и на это, не захотел ожидать, пока придет на судне, но поспешил вплавь.

Ст. 12-14 Глагола им Иисус: приидите, обедуйте. Ни един же смеяше от ученик истязати Его: Ты кто еси; ведяще, яко Господь есть. Прииде же Иисус, и прият хлеб и даде им, и рыбу такожде. Се уже третие явися Иисус учеником Своим, востав от мертвых

Что же Иисус? Приидите, говорит, обедуйте. Ни един же смеяше истязати Его (ст. 12). Теперь они уже не имели своей обычной смелости, не дерзали, как прежде, и не обращались к Нему с речью, но в молчании, с великим страхом и благоговением сидели и смотрели на Него. Они знали, яко Господь есть (ст. 12), и потому не спрашивали: кто еси? Видя изменившееся лицо, исполненное необычайного величия, они были очень изумлены и хотели бы что-нибудь спросить об этом; но страх и сознание, что это был не другой кто, а именно Он, удерживали их от вопроса, и они лишь вкушали то, что Он создал Своею высокою властию. Здесь Он уже не взирает на небо и не делает ничего человеческого, как это было прежде, показывая, что и тогда это делалось по снисхождению. А что Он не постоянно и не так, как прежде, обращался с учениками, об этом говорит (евангелист): се уже третие явися им, востав от мертвых (ст. 14). Христос повелевает принести и часть рыбы, чтобы показать, что видимое ими – не призрак. Впрочем, здесь не говорится, чтобы Он Сам ел с ними, но Лука в другом месте говорит о Нем: с нимиже и ядый (Деян. 1, 4). Как это было, мы не можем сказать. Без сомнения, это происходило как-нибудь чудесно, не потому, чтобы естество еще нуждалось в пище, но – по снисхождению, для доказательства воскресения.