Мф., 3 зач., II, 1-12.

Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят

Много нужно нам бодрство­вать, много молиться, чтобы суметь изъяснить настоящее место, и узнать, кто были эти волхвы, откуда и как пришли, кто их к тому побуждал, и что это была за звезда. Но если угодно, предложим лучше наперед то, что говорят противники истины. Дьявол так овладел ими, что они и здесь находят повод вооружаться против слова истины. Что же говорят они? Вот сказано, что и при рождении Христовом явилась звезда, – это значит, говорят они, что астрология есть наука несомнен­ная. Но если Христос родил­ся по астрологическим законам, то, как же Он истребил астрологию, отверг судьбу, заградил уста демонам, изгнал заблуждение, и ниспроверг всякого рода волхвование? Да и что узнают волхвы по звезде Его? Что Он был Царь иудейский? Но Он был Царем не земного царства, как и Пилату сказал: «Царство Мое не отсюда» (Ин.18:36). Да Он и не показывал Себя Царем: не имел при Себе ни копьеносцев, ни щитоносцев, ни коней, ни парных мулов, – словом ничего тому подобного; а вел жизнь простую и бедную, водя за Собою двенадцать человек, ничем незнаменитых. Но если волхвы и знали, что Он Царь, то зачем приходят? Дело звездословия, как говорят, вовсе не в том состо­ит, чтобы по звездам узна­вать, кто родит­ся, но чтобы по времени рождения предсказы­вать о том, что случит­ся вперед. Между тем волхвы ни при родах Матери не были, ни времени, когда родила, не знали, а потому не имели и основания заключать о будущем по течению звезд. Напротив, задолго до рождения, увидев­ши звезду, явив­шуюся в их земле, они идут смотреть Родив­шегося; а это еще непонятнее прежнего. Какая же причина их побудила? В надежде каких наград из такой отдален­ной стороны они идут поклониться Царю? Если б думали, что Он будет их Царем, и тогда не было бы им достаточной причины идти. Если бы еще Он родил­ся в царских чертогах, если бы отец Его был царем и при Нем находил­ся, то можно было бы сказать, что поклонением родив­шемуся Младенцу они хотели угодить отцу, и тем заслужить себе его благоволение. Но теперь они знают, что новорожден­ный будет Царем не у них, а у другого народа, в стране, от них отдален­ной; знают, что Он еще не в совершен­ном возрасте: для чего же предпринимают такое путеше­с­т­вие, и несут дары, притом подвергаясь в этом деле великим опасностям? В самом деле, и Ирод, услышав, смутил­ся, и весь народ, когда услыхал от них о том, взволновал­ся. Разве этого они не предвидели? Но это невероятно. Даже при всей недальновидности они не могли бы не знать того, что, когда придут в город, имеющий царя, и станут всенародно объявлять, что есть другой царь, кроме теперь там царству­ю­щего, то подвергнут себя тысяче смертей. Для чего же они поклонялись лежащему в пеленах? Если бы Он был в совершен­ном возрасте, можно было бы сказать, что они ввергают­ся в явную опасность в надежде на Его помощь; но и то было бы признаком крайнего неразумия – персиянину, варвару, не имеющему ничего общего с народом иудейским, решиться выйти из своей земли, оставить отече­с­т­во, родных и дом, и подвергнуться чужому владычеству!

Если это неразумно, то следу­ю­щее еще неразумнее. Что же такое? Перейти такой дальний путь, только поклониться, всех взволно­вать и тотчас уйти. И какие они нашли признаки царского сана, когда увидели хижину, ясли, младенца в пеленах, и бедную мать? Кому принесли дары? И для чего? Разве было установлено и принято в обычай так изъявлять почтение всякому рожда­ю­щемуся царю? Разве они обходили всю вселен­ную и о ком узнавали, что он из низкого и бедного состояния сделает­ся царем, тому поклонялись прежде восше­с­т­вия на царский престол? Но этого никто сказать не может. Для чего же они поклонялись? Если для настоящих выгод, то чего могли они ожидать от младенца и бедной матери? Если в надежде будущих, то, как они могли знать, что младенец, которому они поклонились, когда он был в пеленах, вспомнит о том впоследствии? Положим, что мать ему о том напомнила бы; но и в таком случае они стоят не похвалы, а порицания за то, что подвергли его явной опасности, так как Ирод, смущен­ный ими, расспрашивал, разыскивал и прилагал все меры умертвить его. Да и где бы то ни было, о младенце, который родил­ся от частных людей, сказать, что он будет царем, – значит только предать его на смерть, навлечь на него множе­с­т­во бед. Видишь ли, сколько открывает­ся несообразностей, если судить об этом событии по ходу дел человеческих, и по общему обыкновению? Да и, кроме того, можно было бы найти и много других, еще больших затруднений.

Волхвы последовали за ведущею их звездою, а иудеи не поверили и проповедовав­шим пророкам. Но для чего евангелист означает и время и место, говоря: «В Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода»? Для чего также упоминает о самом досто­ин­стве? О досто­ин­стве – для того, что был и другой Ирод, умертвив­ший Иоан­на; но тот был четверовласт­ник, а этот царь; на время же и место указывает для того, чтобы привести нам на память древние пророчества, из которых одно про­изнес Михей: «И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными?» (Мих.5:2), другое – патриарх Иаков, который, с точностью означив­ши время, указал и важнейший признак прише­с­т­вия Христова: «Не отойдет, – сказал он, – скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не приидет Примиритель, и Ему покорность народов» (Быт.49:10). Достойно исследования и то, откуда волхвам пришла мысль идти, и кто их побудил к тому. Мне кажет­ся, что это было делом не одной звезды; но сам Бог подвиг их сердце, подобно тому, как поступил Он с Киром, расположив его отпустить иудеев. Впрочем, Он сделал это не нарушая свободного про­изволения, подобно тому как и Павла призвав гласом свыше, вместе явил Свою благодать и открыл его послушание. Но, скажешь, почему не всем волхвам открыл это? Потому, что не все бы поверили, а эти были готовы более других. Тысячи народов гибли, а к одним только ниневитянам послан был пророк Иона; двое было разбойников на кресте, но один только спасся. И так знай, что волхвы оказали добродетель не тем одним, что пришли, но и тем, что поступили смело. Чтобы их не сочли людьми подозри­тель­ными, они по приходе рассказывают о своем путеводителе, о дальнем пути, и при этом обнаруживают смелость: «Пришли, – говорят они, – поклониться Ему» (Мф.2:2), и не страшат­ся ни ярости народной, ни жестокости царя. Из этого заключаю, что они и дома были учителями сво­их соотече­с­т­вен­ников; если здесь – в Иерусалиме – они не усомнились говорить об этом, то с большим дерзновением проповедовали о том в своем отече­с­т­ве, после того, как получили откровение от ангела и свидетель­ство от пророка.

где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему

Но чтобы, присовокупляя недо­умения к недо­умениям, не привести вас в замешатель­ство, приступим теперь к разрешению вопросов. Начнем со звезды Христовой. Если мы узнаем, что это была за звезда, и какая она – обыкновен­ная, или отличная от прочих, действи­тель­ная ли была звезда, или только имела вид звезды, то легко будет понять все прочее. Откуда же узнать о том? Из самого Писания. Что она была не обыкновен­ная звезда, и даже не звезда, а, как мне кажет­ся, какая-то невидимая сила, принявшая вид звезды, это доказывает, во-первых, самый путь ее. Нет, и не может быть звезды, которая бы имела такой путь. Видим, что и солнце и луна и все прочие звезды идут от востока к западу; а эта звезда текла от севера на полдень: имен­но в таком положении находит­ся Палестина в отношении к Персии. Во-вторых, то же можно видеть из самого времени: она являет­ся не ночью, а среди дня, при сиянии солнца, что не свой­с­т­вен­но не только звезде, но и луне. Хотя луна больше всех звезд, но при появлении солнечного света тотчас скрывает­ся и делает­ся невидимою. Звезда же Христова превосходством своего блеска преодолела самый свет солнечный, была яснее солнца, и как оно ни блистатель­но, а она сияла больше. В-третьих, доказывает­ся тем, что звезда то являет­ся, то опять скрывает­ся. Когда волхвы шли в Палестину, она была видна и указывала им путь; а когда вошли в Иерусалим, она скрылась. Потом, когда они, сказав­ши Ироду, зачем пришли, оставили его и собрались в путь, звезда опять являет­ся. Это уже есть движение не звезды, а некоторой совершен­но разумной силы. Она не имела своего определен­ного пути, но когда нужно было остановиться, и она стояла, во всем соображаясь с их нуждою, подобно столпу облачному, по которому полк иудеев и останавливал­ся и поднимал­ся с места, когда было нужно. В-четвертых, то же ясно можно видеть из самого способа, каким звезда указала место. Не с высоты неба она указала его, – в таком случае волхвы не могли бы различить места; но, чтобы указать его, опустилась вниз. Сами знаете, что обыкновен­ной звезде нельзя показать такого малого места, какое занимала хижина, особен­но же в каком вмещалось тело Младенца. Так как высота ее неизмерима, то она не могла бы собою обозначить и определить такого тесного простран­ства для желав­ших узнать его. Об этом всякий может судить по луне; она, будучи гораздо больше звезд, кажет­ся близкою для каждого из обитателей вселен­ной, рассеян­ных по всей земной широте. Так скажи же, как бы звезда указала такое тесное место яслей и хижины, если бы не оставила высоту, не сошла вниз, и не стала над самою главою Младенца? Это самое дает разуметь и евангелист, говоря: «И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец» (Мф.2:9). Видишь, сколько доказатель­ств на то, что эта звезда была необыкновен­ная, и явилась не по законам внешней природы.

Но для чего она явилась? Для того, чтобы обличить нечувстви­тель­ных иудеев, и лишить их – неблагодарных – всякого способа к оправданию. Так как цель прише­с­т­вия Христова была та, чтобы отменить древние правила жизни, приз­вать всю вселен­ную на поклонение Себе, и принимать это поклонение на земле и на море, то Христос с самого начала отверзает дверь язычникам, желая чрез чужих научить сво­их. Так как иудеи, непрестан­но слыша пророков, возвещав­ших о прише­с­т­вии Христовом, не обращали на то особен­ного внимания, – Господь внушил варварам придти из отдален­ной страны, расспраши­вать о Царе, родив­шемуся у иудеев; и они от персов первых узнают то, чему не хотели научиться у пророков. Бог сделал это для того, чтобы дать им вернейший способ убедиться, если будут благоразумны, или лишить всякого оправдания, если будут упорны. В самом деле, что могут сказать в свое оправдание иудеи, не принявшие Христа после столь многих пророческих доказательств, видя волхвов, которые по явлению только звезды приняли Его, и поклонились явив­шемуся? Итак, с волхвами Бог поступил так же, как с ниневитянами, к которым послал Иону, так же, как с самарянкою и хананеянкою. Потому и сказано: «Ниневитяне восстанут на суд с родом сим и осудят» и: «Царица южная восстанет на суд с родом сим и осудит» род сей (Мф.12:41–42), – потому что они поверили меньшему, а иудеи не поверили и большему. Ты спросишь, для чего Бог привел волхвов к Христу таким явлением? А как же бы надлежало? Послать пророков? Но волхвы пророков не приняли бы. Дать глас свыше? Но они гласу не вняли бы. Послать ангела? Но и того не послушали бы. Поэтому Бог, оставив­ши такие средства, по особен­ному Своему снисхождению употребляет для призвания их то, что было им больше знакомо: показывает большую и необычайную звезду, чтобы она поразила их и величиною, и прекрасным видом, и необыкновен­ным течением. Подражая этому, и апостол Павел, когда рассуждает с эллинами, начинает речь с жертвен­ника, и приводит свидетель­ства из их стихотворцев; а когда проповедует иудеям, говорит об обрезании, – уча живущих под законом, начинает с жертв. Так как всякий любит то, к чему привык, то к этому применяют­ся и Бог и люди, посылаемые Им для спасения мира. Итак, не думай, чтобы недостойно было Бога призы­вать волхвов посредством звезды; иначе должен будешь отвергнуть все иудейское – и жертвы, и очищения, и новомесячия, и ковчег, и самый храм, потому что все это допущено по языческой грубости иудеев. И Бог для спасения заблужда­ю­щихся с небольшим изменением допустил в служении Себе то, что наблюдали язычники при служении демонам, чтобы, понемногу отвлекая от языческих привычек, возвести к высокому любо­мудрию. Так поступил он и с волхвами, благоволив приз­вать их явлением звезды, чтобы потом удосто­ить высшего. Побудив­ший их идти и руководствовав­ший в пути, после того как поставил пред яслями, наставляет их уже не чрез звезду, а чрез ангела; таким образом, понемногу они восходили к высшему. Подобно этому Бог поступил и с жителями Аскалона и Газы. Когда пять филистимских городов, по прибытии к ним ковчега, поражены были смертною язвою и не находили никаких средств к избавлению от постигшего их бедствия, тогда, созвав­ши волхвов, в общем собрании советовались, как освободиться от этой язвы, ниспосылаемой от Бога; волхвы присоветовали взять коров, которые не были еще под ярмом и принесли первых телят, запрячь под кивот и пустить одних идти, куда хотят, чтобы чрез то увидеть, от Бога ли это ниспослан­ная язва, или какая случайная болезнь. Если коровы, – говорили они, – как не привыкшие к ярму, разобьют его, или воротят­ся к телятам, то будет значить, что язва про­изошла по случаю; если же пойдут прямо, мычание телят не про­изведет на них никакого действия и они не собьют­ся с дороги, им незнакомой, то будет явно, что рука Божия коснулась этих городов (1 Цар.5:6). Жители послушались волхвов, и поступили по их совету; и Бог, по Своему снисхождению, не почел для Себя недостойным, применяясь к мнению волхвов, привести в действие предсказан­ное ими, и оправдать слова их событием. Такое действие было тем важнее, что и сами противники засвидетель­ствовали силу Божию, а учителя их подтвердили то сво­им приговором. Много и других примеров видеть можно в боже­с­т­вен­ном домостро­итель­стве. Так, например, и то, что известно о чревовещатель­нице (1 Цар.28), случилось по тому же боже­с­т­вен­ному промыслу, о чем сами вы можете рассудить по сказан­ному выше. Все это сказано мною для объяснения написан­ного о звезде; вы же сами, может быть, в состоянии сказать и более, – сказано ведь: «Дай наставление мудрому, и он будет еще мудрее» (Притч.9:9).

Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним

Ироду, как царю, есте­с­т­вен­но было опасаться и за себя, и за детей; но чего боял­ся Иерусалим, когда пророки задолго предсказали о Христе, как о Спасителе, благодетеле и освободителе? Что же смутило иудеев? То же легкомыслие, которое и прежде отвращало их от Бога – их благодетеля, так что, получив­ши полную свободу, вспоминали о египет­ских мясах. Смотри же, как пророки ничего не опускали: один из них задолго предсказал и об этом: «Будут отданы на сожжение, в пищу огню. Ибо младенец родил­ся нам – Сын дан нам» (Ис.9:5–6). Но несмотря на свое смущение, жители Иерусалима не заботят­ся сами проверить случив­шееся, не следуют за волхвами, не любо­пытствуют: столько-то они были всех упорнее и нерадивее! Им надлежало бы хвалиться, что у них родил­ся Царь, и привлек к себе страну персидскую, и что все им покорят­ся, когда обстоятель­ства так переменились к лучшему, когда самое начало так блистатель­но; но они и от того не сделались лучшими, хотя только лишь освободились от плена персидского. Если бы им не открыто было никаких высоких тайн, то, судя по одним настоящим событиям, можно бы им было заключить так: если столько благоговеют к нашему Царю при самом его рождении, то гораздо более будут бояться его и покоряться ему в совершен­ном его возрасте, и мы сделаемся гораздо славнее варваров. Но ни одна подобная мысль не восхитила их: столь велика была их беспечность, а вместе с нею и ослепление! Потому тщатель­но надобно удалять от себя оба эти порока, и надобно быть сильнее огня тому, кто хочет против них вооружиться. Потому-то и Христос сказал: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорел­ся!»(Лк.12:49). Потому и Дух Святый являет­ся в виде огня.

И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу

Видишь ли, как все события служат к обличению иудеев? Пока они еще не видали Иисуса Христа, и не были объяты завистью, то свидетель­ствовали о Нем всю правду. Но как скоро увидали славу Его чудес, то, объятые завистью, изменили, наконец, истине. Но истине все содействовало, и сами враги только более споспеше­с­т­вовали ей. Смотри, насколько чудные и необычайные совершают­ся здесь дела. Варвары и иудеи взаимно учат­ся друг от друга, и наставляют друг друга чему-то великому. Иудеи слышат от волхвов, что и в персидской стране звезда проповедала Его (Христа); а волхвы узнают от иудеев, что о Том, Кого проповедала звезда, пророки задолго предвозвестили. Таким образом, вопрос, предложен­ный волхвами, как для них самих, так и для иудеев, послужил к яснейшему и точнейшему познанию истины. Враги истины невольно принуждены были прочесть слова Писания, и изъяснить пророче­с­т­во. Впрочем, они изъяснили его не все, потому что, сказав о Вифлееме, что из него про­изойдет Пастырь Израиля, не присовокупили последу­ю­щих слов из лести к царю. Какие же это слова? «Которого про­исхождение из начала, от дней вечных» (Мих.5:2). Но если Ему надлежало про­изойти оттуда (из Вифлеема), то для чего жил Он, скажешь ты, после рождения в Назарете, и тем затемнил пророче­с­т­во? Напротив, Он не затемнил, а еще более раскрыл его. Если Он родил­ся в Вифлееме, несмотря на то, что мать Его постоян­но жила в Назарете, то очевидно, что дело про­исходило по особен­ному устроению. Потому-то и после рождения Он не тотчас оставил Вифлеем, но пробыл там сорок дней, чтобы жела­ю­щим дать время с точностью все исследо­вать. Если бы только захотели обратить внимание, то много было побуждений к такому исследованию. По прибытии волхвов, возмутил­ся весь город, а с ним и царь; вызвали пророка, собралось великое судилище. К тому же много про­изошло и других событий, о которых подробно повествует евангелист Лука; я разумею известное нам об Ан­не, Симеоне, Захарии, ангелах и пастырях; все это легко могло побудить вниматель­ных к открытию истины. Если волхвы, пришедшие из Персии, узнали место, то тем более жив­шие в Иудее могли узнать обо всем случив­шемся. С самого начала Христос открыл Себя во многих чудесах. Но так как не хотели узнать Его, то Он, скрыв­шись на несколько времени, после явил Себя другим, славнейшим образом. Тогда уже не волхвы, не звезда, но сам Отец свыше свидетель­ствовал о Нем, когда Он крестил­ся в струях иорданских, и Святый Дух нисходил вместе с тем гласом на главу крестящегося. Иоан­н безбоязнен­но взывал во всей Иудее, наполняя проповедью о Христе и города и пустыню. И чудеса, и земля, и море, и вся тварь торже­с­т­вен­но возвещали о Нем. Подлин­но, и при рождении такие были знамения, которые могли показать, что он уже пришел. Иудеи не могут сказать: не знаем, когда и где родил­ся Он! Вся история волхвов и другие упомянутые события так устроены, что иудеи не имеют никакого извинения, когда не хотели исследо­вать случив­шегося.

Ст. 5-6 Они же сказали Ему: В Вифлееме Иудейском. Ибо так написано чрез пророка: И ты, Вифлеем земля Иуды, нисколько не меньше среди первенствующих у Иуды; ибо из тебя изойдет вождь, который будет управлять народом Моим Израилем

Здесь ошибка переписчиков. Ибо мы держимся того мнения, что первоначально евангелистом написано так, как мы читаем в самом еврейском тексте, т. е. «Иуды», а не «Иудейском». В самом деле, какой есть еще Вифлеем у других народов, чтобы для отличия его употреблять здесь слово «Иудейский»! А пишется он Вифлеем Иуды потому, что в Галилее есть и другой Вифлеем. Читай книгу Иисуса, сына Навинова (Нав 19:15). Наконец, и в том свидетельстве, которое взято у пророка Михея, читается так: И ты, Вифлеем, земля Иуды (Мих 5:2).

Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды

Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды, умышляя убить рожден­ного; это доказывало не только его ярость, но и крайнее безумие. И то, что было говорено ему, и самые события могли отклонить его от всякого подобного покушения. События совершались не в порядке дел человеческих. Звезда призывает волхвов, иноплемен­ные мужи предпринимают столь далекое путеше­с­т­вие, чтобы поклониться лежащему в пеленах и в яслях, и пророки наперед еще о нем предвозвещают. Все эти события были более, нежели человеческие. Однако же ничто не удержало Ирода.

Такова уже злоба, что она сама себе вредит, и всегда предпринимает невозможное. Смотри, какое безумие! Если Ирод верил пророчеству и почитал его непреложным, то, очевидно, он замышляет дела невозможные. А если он не верил и не думал, чтобы сбылось предречение, то не нужно было ему бояться и страшиться, а потому и стро­ить козни. Итак, в обо­их случаях хитрость была излишней. И то уже крайнее безумие, что он думал, будто волхвы предпочтут его родив­шемуся, для которого они совершили столь дальнее путеше­с­т­вие. Если они, прежде чем увидели Младенца, горели к Нему столь сильной любо­вью, то, как Ирод мог надеяться, что они согласят­ся предать ему Младенца после того, как увидели Его, и утвердились в вере пророче­с­т­вом? И, однако же, несмотря на все эти обстоятель­ства, которые должны были отвлечь от предпринятого намерения, Ирод не оставляет его: «тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них». Он думал, что иудеи дорожат Младенцем, и не предполагал, что они дойдут до такого неистовства, что согласят­ся предать врагам своего Ходатая и Спасителя, пришедшего для избавления их: потому и призывает волхвов тайно и выведывает не время рождения Младенца, но явления звезды, с хитростью уловляя добычу. Я думаю, что звезда явилась гораздо прежде (рождения), потому что волхвы должны были много времени наперед провести в путешес­т­вии, чтобы предстать только что Рожден­ному; а между тем Христу надлежало принять поклонение в самых пеленах еще, чтобы событие явилось чудесным и необычайным. Потому-то звезда и являет­ся гораздо раньше (рождения Христова). Если бы она явилась волхвам на востоке тогда, как уже Христос родил­ся в Палестине, то, пробыв­ши долго в пути, по своем прибытии, они уже не могли бы Его видеть в пеленах. Не нужно удивляться тому, что Ирод избивает младенцев от двух лет и ниже; здесь ярость и страх для вернейшего успеха прибавили и больше времени, чтобы никто не избежал (поражения)… Волхвы же, по великому благочестию, ничего этого не замечали, потому что никак не предполагали, чтобы он дошел до такой злобы и задумал строить козни столь чудному устроению.

и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему

Какое безумие! Если ты, Ирод, говоришь это по внушению истины, то для чего вопрошаешь тайно? А если с коварным намерением, то, как не понимаешь, что тайные расспросы твои заставят волхвов подозре­вать тебя в злом умысле? Но душа,объятая злобой, как я сказал уже, становит­ся совершен­но безумной. Он не сказал: пойдите, испытайте о царе, но: о Младенце. Для него несносно было про­изнести даже имя, означа­ю­щее власть. А волхвы, по великому благо­честию своему, нисколько того не замечали, потому что никак не предполагали, чтоб он дошел до такой злобы и вздумал противоборство­вать столь чудному устроению. Ничего подобного не подозревая, но судя по себе и обо всех других, они уходят от него.

Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец

Она скрывалась для того, чтобы они, лишив­шись путеводителя, принуждены были прибегнуть с вопросами к иудеям, и, таким образом, событие сделалось для всех известным. Когда же они спросили и разведали о Младенце от самих врагов, то звезда им опять являет­ся. Смотри, какой здесь прекрасный порядок! После того, как оставила волхвов звезда, принимают их иудейский народ и царь; приводят пророка, чтобы объяснить явление; а после того опять научает их всему ангел, и они идут из Иерусалима в Вифлеем вслед за звездой. Звезда опять им сопутствовала, – и отсюда ты опять можешь видеть, что звезда эта не была из числа обыкновен­ных звезд, – нет ни одной звезды, которая имела бы такое свойство. Она не просто шла,но предше­с­т­вовала им, ведя их как бы за руку среди дня.

Но что за нужда, спросишь, была в звезде, когда место сделалось уже известным? Та, чтоб указать и самого Младенца, потому что иначе нельзя было узнать Его, поскольку и дом не был известен, и Мать Его не была славна и знаменита; а потому и нужна была звезда, которая бы привела их прямо к тому месту. Поэтому, по выходе их из Иерусалима, она являет­ся им и останавливает­ся не прежде, как уже дошедши до яслей. Здесь чудо присоединяет­ся к чуду. Дивны оба события: и то, что волхвы поклоняют­ся, и то, что их приводит звезда; это должно тронуть и самые камен­ные сердца. Если бы волхвы сказали, что они слышали об этом предречение пророков, или что объявили им о том ангелы по особен­ному откровению, то можно было бы еще им и не поверить; но сиянием звезды, явив­шейся свыше, заграждают­ся теперь уста и самых бесстыднейших. Далее звезда, достигши Отрока, опять остановилась. И это опять доказывает, что здесь действует сила большая, нежели какая свой­с­т­вен­на обыкновен­ным звездам, т. е.,что она то скрывает­ся, то являет­ся, и, явив­шись, останавливает­ся. Отсюда и волхвы еще более утвердились в вере, и возрадовались, что нашли то, чего искали, что сделались провозвест­никами истины, что не напрасно предпринимали столь дальний путь. Настолько-то сильна была любо­вь их к Христу! Звезда, приблизив­шись, стала над самой головой (Отрока), показывая этим боже­с­т­вен­ное про­исхождение Его. И остановив­шись, приводит к поклонению не простых язычников, но самых мудрейших из них. Видишь ли, что звезда не даром явилась? Волхвы, и по выслушивании пророчества, и после того, как услышали изъяснение его от первосвящен­ников и книжников, все еще были вниматель­ны к ней.

Да посрамит­ся Маркион, да посрамит­ся Павел Самосат­ский, которые не хотели видеть того, что видели волхвы-первенцы Церкви (я не стыжусь так назы­вать их). Да посрамит­ся Маркион, видя, как поклоняют­ся Богу во плоти. Да постыдит­ся Павел, видя, как Христу поклоняют­ся – не просто как человеку. Хотя пелены и ясли показывают, что поклоняют­ся воплощен­ному, однако же, поклоняют­ся не как простому человеку; это видно из того, что приносят Ему, еще младенцу, такие дары, которые прилично приносить одному только Богу. Да посрамят­ся вместе с ними и иудеи, которые, видя, что иноплемен­ники и волхвы предваряют их, не хотели идти даже и вслед за ними. Событие это служило знамением будущего, и с самого начала показывало, что язычники предварят иудеев. Но почему, ты спросишь, после уже, а не сначала, сказано: «идите, научите все народы» (Мф.28:19)? Потому что, как я сказал уже, случив­шееся тогда было образом и предсказанием будущего. Иудеям следовало придти первым; но так как они добровольно отринули соб­с­т­вен­но им предложен­ное благодеяние, то дела получили другой ход. И здесь, ведь, при рождении, волхвам не следовало придти прежде иудеев; жив­шим в столь дальнем расстоянии не следовало предупредить живущих подле самого города; не слыхав­шим ничего не следовало предварить воспитан­ных среди такого числа пророчеств. Но так как иудеи совершен­но не понимали тех благ, которые им принадлежали, то пришедшие из Персии предваряют живущих в Иерусалиме. Так говорит об этом и апостол Павел: «вам первым надлежало быть проповедану слову Божью, но как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам» (Деян.13:46). Если иудеи и не верили прежде, то, по крайней мере, им надлежало бы идти тогда, как услышали от волхвов; но и того они не хотели сделать. И потому-то во время такого их ослепления волхвы и предваряют их.

Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою

Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, ибо ясно, что они не обманулись в своей надежде, а лишь еще более укрепились в том, что не напрасно предприняли такое трудное путешествие. Поскольку с момента появления звезды, идущей пред ними, они понимали, что по воле Божией им явлено рождение Царя. И через тайну звезды разумели, что достоинство новорожденного Царя превышало меру всех земных царей. Иначе ведь и быть не могло — чтобы они сочли звезду славнее Того Царя, Которому звезда столь благоговейно служила. Или разве могли они не верить, что люди должны быть покорны Тому, Кому, как они видели, покоряются небесные светила? Или как могла Ему противиться земля, если и небо было у Него в услужении?

и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну

Как же говорит Лука, что Младенец положен был в яслях? Потому что родив­шая тотчас положила Его там. По причине множества собрав­шихся для переписи, нельзя было найти дома, на что и указывает Лука, говоря: «положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице» (Лк.2:7). Но после она взяла Его и держала на коленях. Она вскоре, по прибытии в Вифлеем, разрешилась от бремени. Итак, ты и отсюда можешь видеть все домостро­итель­ство, и что все это не просто и не по случаю про­исходило, но по боже­с­т­вен­ному промышлению, и исполнялось вследствие пророчества. Но что заставило волхвов поклониться, когда ни Дева не была знаменита, ни дом не был великолепен, да и во всей наружности ничего не было такого, что бы могло поразить и привлечь их? А между тем, они не только поклоняют­ся, но и, открыв­ши сокровища свои, приносят дары, и дары не как человеку, но как Богу, потому что ливан и смирна были символом такого поклонения. Итак, что их побудило и заставило выйти из дому и решиться на столь дальний путь? Звезда и боже­с­т­вен­ное озарение их мысли, мало-помалу возводив­шее их к совершеннейшему ведению. Иначе они не оказали бы Ему такой чести, при столь маловажных по всему обстоятель­ствах. Для чувств не было ничего там великого, были только ясли, хижина и бедная матерь, чтобы ты открыто видел отсюда любо­мудрие волхвов, и познал, что они приступали не как к простому человеку, но как к Богу и благодетелю. Потому-то они и не соблазнялись ничем видимым и внешним, но покланялись и приносили дары, не похожие на грубые (приношения) иудейские; приносили (в жертву) не овец и тельцов, но, как бы были истин­ные христиане, принесли Ему познание, послушание и любо­вь.

И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою

Смотри и отсюда, какова вера их, – как они не соблазнились, но были благопослушны, благоразумны! Не смущают­ся, не размышляют в самих себе, говоря: если этот младенец действи­тель­но велик, и имеет какую-либо силу, то для чего нам бежать и тайно удаляться, и для чего ангел высылает нас из города, как рабов и беглецов, тогда как мы пришли явно и с дерзновением предстали перед таким множе­с­т­вом народа и перед царем неистовым? Ничего подобного они и не говорили, и не думали, а это-то и есть особен­ное дело веры, – не изыски­вать причин того, чего не велят делать, но только покоряться повелениям.