Мф., 4 зач., II, 13-23.

Когда же они отошли, — се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его

Здесь можно иметь некоторое недо­умение и касатель­но волхвов и Младенца. Пусть сами они и не пришли в смущение, а все приняли с верой: однако, мы должны исследо­вать, почему и волхвы и Младенец не остают­ся в прежнем месте, но волхвы удаляют­ся в Персию, а Младенец с матерью бежит в Египет? Что же? Не­ужели Младенцу должно было впасть в руки Ирода, и, впав­ши, не подвергнуться смерти? Но тогда могли бы усомниться в том, что Он принял плоть, и не поверить величию домостро­итель­ства. Если и после этих и многих других человеческих действий, некоторые осмелились наз­вать восприятие плоти басней, то до какой глубины нечестия не ниспали бы они, если бы Он везде действовал так, как прилично Богу и Его могуществу? Что же касает­ся волхвов, то Бог вскоре высылает их, частью потому, что Он посылает их учителями в страну персидскую, а частью – предотвращает неистовство тирана, чтобы этим вразумить его, что он предпринимает невозможное, и чтобы угасить его ярость, и отвести его от этого тщетного труда. Могуществу Божьему свой­с­т­вен­но не только открыто преодоле­вать врагов Сво­их, но и без затруднения попускать им впадать в заблуждение. Так имен­но Он попустил, например, иудеям ввести в заблуждение египтян, и, имея право открыто отдать богатство их в руки евреев, повелевает сделать это тайно и с лестью, – что не менее других знамений сделало Его страшным для врагов.

Так и жители Аскалона и прочих городов, когда взяли ковчег завета, и, будучи поражены, увещевали сво­их сограждан – не враждо­вать и не сопротивляться, то наряду с другими чудесами представляли и выше­указан­ное, говоря: «для чего вам ожесточать сердце ваше, как ожесточили сердце свое Египтяне и фараон? вот, когда Господь показал силу Свою над ними, то они отпустили народ Его и те пошли» (1 Цар.6:6)? Говорили же они так потому, что, по их мнению, и это дело Божье, не менее других, открыто совершив­шихся знамений, доказывало силу и величие Божье. Так и здесь, того, что случилось, довольно было, чтобы привести в ужас тирана. Представь, в самом деле, сколько должен был страдать и мучиться Ирод, обманутый и осмеян­ный от волхвов? Что же из того, если он не сделал­ся лучшим? В том виновен не Тот, Кто устро­ил это, а чрезмерное ослепление того, кто не внимал дан­ным ему достаточным внушениям – отстать от лукавства, а ожесточал­ся еще более, чтобы за таковое безумие подвергнуться тягчайшему наказанию.

Иосиф, услышав это, не соблазнил­ся и не сказал: что это за стран­ность? Ты прежде говорил, что Он спасет народ Свой, а теперь Он даже и Себя не спасает, и нам нужно бежать, удалиться и переселиться в отдален­ную страну? Это противоречит тому, что обещано. Но он ничего такого не говорит, потому что он был муж верный; не любо­пытствует даже о времени возвращения, о котором и ангел не сказал определен­но: «будь там, доколе не скажу тебе». Он и этим не огорчил­ся, но, будучи готов терпеть все, с радостью оказал покорность и послушание. И человеко­любец Бог эти скорби его рас­творил радостью, как и обычно Он поступает со всеми святыми, не попуская им быть и в непрестан­ных опасностях, и не оставляя их в совершен­ном покое, но устраивая жизнь праведных из совокупления того и другого. Так и здесь Он устро­ил. Смотри: Иосиф видел, что Дева имела в чреве; это повергло его в смущение и крайнее беспокойство, потому что он подозревал Деву в прелюбо­действе. Но тотчас предстал ангел, уничтожил подозрение, и рассеял страх, и Иосиф, видя родив­шегося Младенца, объят был величайшей радостью. Снова эту радость сменяет немалая скорбь. Город возмущает­ся, царь беснует­ся и ищет родив­шегося. Но за этим беспокойством последовала новая радость – звезда и поклонение волхвов. После этой отрады опять страх и опасность, сказано, что Ирод ищет душу Младенца, – и опять ангел велит бежать и переселиться ему, как свой­с­т­вен­но человеку, потому что не настало время творить чудеса. Если бы Господь с первого Своего возраста начал творить чудеса, то Его не стали бы призна­вать человеком. Потому и храм не просто зиждет­ся, но про­исходит чревоношение в продолжение обыкновен­ного девятимесячного времени; потом болезни и рождение, и питание молоком, и продолжи­тель­ный покой, и ожидание возраста, приличного мужам, – и все это для того, чтобы сделать более удобовразуми­тель­ным таин­ство домостро­итель­ства. Для чего же, скажешь, были сначала и эти знамения? Для матери, для Иосифа, для Симеона, близкого уже к кончине, для пастырей, для волхвов, для иудеев. Если бы и они захотели тщатель­нее вникнуть в тогдашние события, то немалую бы от этого приобрели пользу на будущее время. Если пророки не говорят о волхвах, то не смущайся; не все они предрекли, как и не обо всем умолчали. Если бы люди были свидетелями совершив­шихся про­исше­с­т­вий, о которых вовсе прежде не слыхали, то это повергло бы их в большое смущение и недо­умение; подобным образом, если бы они узнали все прежде, то ничто бы уже не возбуждало их к исследованию, не оставалось бы ничего делать евангелистам. Если же иудеи и недо­умевают касатель­но пророчества: «из Египта вызвал Сына Моего», как будто бы это о них сказано, то мы им отвечаем, что пророчества, между прочим, имеют и такое свойство, что многое, сказан­ное об одних, исполняет­ся и на других. Так, например, о Симеоне и Левии сказано: «разделю их в Иакове и рассею их в Израиле»(Быт.49:7); между тем это сбылось не на них, а на их потомках, точно также и сказан­ное Ноем о Ханаане сбылось на гаваонитянах, внуках Ханаана. Тоже сбылось и на Иакове, как мы видим; дан­ное ему благословение: «будь господином над братьями тво­ими, и да поклонят­ся тебе сыны матери твоей»(Быт.27:29), исполнилось не над ним (даже и как могло это быть, когда сам Иаков страшил­ся и ужасал­ся брата своего, и многократно ему кланял­ся?), но над его потомками. Тоже должно сказать и в настоящем случае (о Христе). Кого вернее наз­вать можно Сыном Божьим? Того ли, кто покланяет­ся тельцу, или служил Веельфегору и приносил детей в жертву бесам, или Того, кто по естеству Сын, и чтит Родив­шего? Итак, если бы Христос не пришел, то пророче­с­т­во не получило бы надлежащего исполнения.

Ст. 14-15 Он же востав, поят Отроча и Матерь Его нощию, и отыде во Египет: и бе тамо до умертвия Иродова: да сбудется реченное от Господа пророком, глаголющим: от Египта воззвах Сына Моего

Иудеи говорят, что изречение: из Египта воззвах сына Моегосказано об их воззвании. Против них мы скажем, что таков закон пророчества, что многое часто говорится об одних, а исполняется на других. Так о Симеоне и Левии сказано: разделю их во Иакове и разсею их во Израили (Быт. 49, 7), но это случилось с потомками их. Равным образом, и эти слова к Иакову: буди господин брату твоему, и поклонятся тебе сынове отца твоего(Быт. 27, 29), исполнились не на нем, потому что он сам боялся и дрожал, и столько раз преклонял колени пред братом своим Исавом; но на потомках его. И сказанное Ноем на Ханаана исполнилось на потомках его. Так и здесь мы говорим. Ибо кто правдивее может назваться Сыном Божиим? Тот ли, который поклонялся тельцу, совершал служение Веельфегору, и приносил в жертву демонам своих сыновей и дочерей, – или Тот, Который есть Сын по естеству и равночестен с Родившим?

Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов

Без сомнения, Ироду следовало не гне­ваться, но возыметь страх, смириться и познать, что он предпринимает дело невозможное; однако же, он не смиряет­ся. Когда душа бесчув­с­т­вен­на и неизлечима, она не принимает никакого врачевания, даруемого Богом. Смотри, как Ирод снова подвизает­ся в прежних делах сво­их, прилагает убийство к убийству, и безумствует. Объятый гневом и завистью, как некоторым демоном, он ни на что не смотрит, неистовствует над самой природой, и гнев свой, возбужден­ный посмеявшимися над ним волхвами, изливает на неповин­ных младенцев, и, таким образом, совершает теперь в Палестине злодеяние, подобное быв­шему некогда в Египте: «послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов». Будьте здесь вниматель­ны к словам мо­им. Многие очень неразумно судят об этих детях, и возмущают­ся несправедливостью их избиения, причем одни выражают свои сомнения довольно скромно, а другие с большой дерзостью. Итак, чтобы остановить дерзость одних, и разрешить сомнение других, выслушайте с терпением краткое мое размышление об этом предмете. Если порицают то, что избиение детей попущено Промыслом, то пусть порицают его и за смерть во­инов, которые стерегли Петра. Как здесь, после бегства Отрока, избивают­ся другие дети вместо искомого, так и там, когда ангел освободил Петра от темницы и уз, точно такой же – и по имени и по нравам – тиран, не найдя Павла, вместо него предал смерти стерегших его во­инов. Но что это, скажешь ты? Это не решение, а только усложнение вопроса. Я и сам это знаю; но для того и предлагаю это, чтобы на все такого рода вопросы дать одно решение. Итак, в чем состо­ит это решение? Какое можно дать решение удовлетвори­тель­нее того, что не Христос был причиной смерти детей, но жестокость царя; равно и не Петр был причиной смерти во­инов, но безумие Ирода? В самом деле, если бы этот последний нашел подрытую стену, или разломан­ные двери, тогда он, пожалуй, имел бы право винить в беспечности во­инов, стерегших апостола. Но раз все оставалось в надлежащем порядке, – и двери были заперты, и оковы остались на руках стражей (ведь они были связаны вместе с Петром), то он мог бы без сомнения заключить отсюда, если бы только здраво рассудить мог о про­исшедшем, что это не есть дело силы человеческой, или какого-либо обмана, а дело боже­с­т­вен­ной и чудодей­с­т­вен­ной силы, и благоговеть перед Сделав­шим это, а не восста­вать на стражей. Для того все это Бог и совершил таким образом, чтобы не только не подвергнуть наказанию стражей, но чтобы через них и самого царя привести к истине. Если ж он оказал­ся нечувстви­тель­ным, то разве небрежность больного падает на премудрого Врача душ, Который все употребил для его блага? То же самое можно сказать и здесь. Для чего ты, Ирод, будучи поруган волхвами, разгневал­ся? Или ты не знал, что рождение было боже­с­т­вен­ное? Не ты ли призвал архиереев? Не ты ли собирал книжников? Не приводили ли призван­ные с собой перед твое судилище и пророка, давно уже о том предсказав­шего? Не видел ли ты, что древнее согласно с новым? Не слышал ли, что и звезда служила волхвам? Не устыдил­ся ли ты ревности варваров? Не удивлял­ся ли их дерзновению? Не ужаснул­ся ли пророческой истины? Не мог ли заключить от прошедшего к последу­ю­щему. После всего этого, почему же ты не размыслил, что это про­изведено не обманом волхвов, но силой Божьей, которая все устраивает надлежащим образом? Но если ты и обманут волхвами, то чем же виноваты дети, нимало тебя не оскорбив­шие?

Все это так, скажешь ты; но, показав ясно, сколь не извинителен и кровожаден был Ирод, ты не разрешил еще вопроса о несправедливости самого события. Пуcть он действовал несправедливо, – но почему, скажешь ты, Бог попустил это? Что же нам ответить на этот вопрос? Укажу вам на то самое правило, о котором я непрестан­но говорю и в церкви, и на торжище, и во всяком месте, – правило, которое, – желаю я, – чтобы и вы тщатель­но соблюдали, поскольку оно дает нам решение на все подобные недо­умения. Что же это за правило? В чем оно заключает­ся? То, что обижа­ю­щих много, а обижаемого нет ни одного. Чтобы такой загадкой не смутить вас еще более, я сейчас же и разрешу ее. Обиды, несправедливо претерпеваемые нами от кого бы то ни было, Бог вменяет нам или в отпущение грехов, или в воздаяние награды. Чтобы мои слова были понятнее, я объясню их примером. Положим, что какой-нибудь раб должен своему господину большую сумму денег; допустим далее, что этот раб обижен бесчестными людьми, и какая-нибудь часть его имения отнята. Итак, если бы этот господин, имея возможность удержать похитителя и лихо­имца, вместо того, чтобы возвратить рабу похищен­ные у него деньги, зачел их за долг свой, то обижен ли был бы раб? Никак. А что если бы господин отдал ему еще более похищен­ного? Не приобрел ли бы он еще более чем потерял. Это для всех очевидно. Точно также и мы должны думать и о сво­их страданиях: этими страданиями мы или заглаживаем наши грехи, или же, если не имеем грехов, получаем за них блистатель­нейшие венцы. Послушай, что говорит Павел о блуднике: «предать сатане в измождение плоти, чтобы дух был спасен» (1 Кор.5:5). Но к чему это, скажешь? Речь идет об обижаемых другими, а не о тех, которых исправляют учители. На самом деле, однако, здесь нет никакого различия, потому что у нас вопрос был о том, действи­тель­но ли в страданиях нет обиды страждущему? Но чтобы более приблизить слово к предмету нашего исследования, напомним о Давиде, который, видя Семея, нападав­шего на него, издевав­шегося над его несчастьем и осыпав­шего его бесчислен­ными ругатель­ствами, удержал военачальников, хотев­ших убить его, говоря: «оставьте его, пусть злословит», дабы видел «Господь… смирение мое, и возвратил благостью за теперешнее… злословие» (2 Цар.16:11 –12). И в Псалмах воспевая, сказал: «посмотри на врагов мо­их, как много их, и какою лютою ненавистью они ненавидят меня,.. и прости все грехи мои»(Пс.24:19,18). И Лазарь достиг покоя потому, что в настоящей жизни претерпевал бесчислен­ные бедствия. Итак, те, которые кажут­ся обижен­ными, не обижены на самом деле, если только все несчастья переносят с муже­с­т­вом; напротив, еще более приобретают, получают ли удары от самого Бога, или от дьявола. Но какой грех имели младенцы, скажешь ты, который должны были смыть своей кровью? Вышесказан­ное справедливо ведь можно применять только к людям возрастным, которые много согрешили; но те, которые претерпели столь безвремен­ную смерть, какие грехи загладили сво­ими страданиями? Но разве ты не слышал сказан­ного мной, что если нет грехов, то за здешние страдания там воздает­ся награда? Итак, какой урон понесли дети, умерщвлен­ные по такой причине и скоро достигшие покойной пристани? Ты скажешь, что они совершили бы многие, а может быть, и великие дела, если бы продолжилась их жизнь. Но Бог не малую предлагает им награду за то, что они лишились жизни по такой причине; иначе Он и не попустил бы ран­ней их смерти, если бы они могли сделаться великими. Если уже Бог с таким долготерпением попускает жить и тем, которые всю жизнь проводят во зле, то тем более не попустил бы умереть так этим детям, если бы предвидел, что они совершат что-либо великое.

Таковы наши основания; впрочем, это не все, но есть и другие сокровен­нейшие, которые совершен­но знает только Сам устраива­ю­щий это. Итак, предоставив Ему совершен­нейшее ведение об этом, обратим внимание на последу­ю­щее, и из несчастий других научимся все переносить муже­с­т­вен­но. Подлин­но, немалые скорби постигли Вифлеем, когда детей отторгали от сосцов матерей, и предавали неправедной смерти. Если же ты еще малодушествуешь и не в силах возвыситься до такого любо­мудрия, то узнай конец того, кто дерзнул на такое злодеяние, и немного успокойся. В самом деле, суд весьма скоро постиг Ирода за его поступок, и он за свое злодейство был достойно наказан: он кончил жизнь тяжкой смертью, и даже более жалкой, чем та, на которую он осудил младенцев, потерпев при этом бесчислен­ное множе­с­т­во и других страданий. Об этом вы можете узнать из истории Иосифа, которую переда­вать здесь мы не считаем нужным – с одной стороны, чтобы не удлинить нашего слова, с другой – чтобы не преры­вать порядка.

Ст. 17-20 Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет (Иер 31:15). По смерти же Ирода, — се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву

От Рахили родился Вениамин, в колене которого нет Вифлеема (Быт 35:18-20). Потому спрашивается: каким образом Рахиль оплакивает сынов Иуды, т. е. Вифлеема, как бы своих? На это мы ответим кратко: это потому, что она была погребена вблизи Вифлеема на Ефрате, и последний как место упокоения тела матери получил ее имя; а может быть, и потому, что Иуда и Вениамин были соединенные вместе колена, а Ирод приказал избить младенцев не только в Вифлееме, но и во всех пределах (окрестностях) его. Мы полагаем, что случайно [или: через избиение] погибли и многие дети из колена Вениаминова. А оплакивает она сынов своих и не может утешиться, — что можно будет понимать в двояком значении: или потому, что считает их умершими навеки, или не хочет утешиться о них как о тех, которые, — как она знала, — должны были бы жить. А что касается выражения в Раме, не будем думать, что это название места около Гаваи, но эта rama (ךמה) значит высокое, так что смысл этого места такой: Голос слышен в высоте, т. е. раздавался в весьма обширном пространстве.

Ст. 21-22 Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пришел в землю Израилеву. Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти

Трех сыновей оставил Ирод: Филиппа, Антипу и Архелая. Архелаю приказал быть царем, а прочим тетрархами. Иосиф побоялся возвратиться в землю Израиля, то есть Иудею, потому что Архелай был подобен своему отцу. Антипа же — это новый Ирод, который убил Предтечу.

и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется

Какой пророк сказал это, не любо­пытствуй слишком и не исследуй. Как можно видеть из истории Паралипоменон, пророческих книг много пропало. Иудеи, будучи нерадивы и часто впадая в нечестие, иным попустили затеряться, иные и сами сожгли и изорвали. Об одном говорит Иеремия, о другом писатель четвертой книги Царств, сообщая, что после долгого времени едва нашли где-то закопан­ное и затерян­ное Второзаконие. Если же иудеи так нерадели о священ­ных книгах, когда не было еще врагов, то тем более – при наше­с­т­вии неприятелей. Впрочем, соответ­с­т­вен­но предречению пророков, и апостолы часто называют Христа Назореем. Но не затемняло ли это, скажешь, пророчества о Вифлееме? Нет. Напротив, это-то особен­но и побуждало к тщатель­ному исследованию того, что было сказано о Нем. Так и Нафанаил начинает свое исследование о Нем словами: «из Назарета может ли быть что доброе» (Ин.1:46)? Действи­тель­но, Назарет был место не важное; да и не только он, но и вся область Галилейская. Потому и фарисеи говорили: «рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк» (Ин.7:52). И однако, Господь не стыдит­ся назы­ваться по имени этого места, показывая тем, что Он не имеет нужды ни в чем человеческом; также и учеников Сво­их выбирает из Галилеи, уничтожая тем всякие отговорки людей ленивых и показывая, что для подвига добродетели нам нет нужды ни в чем внешнем. Потому же он не избирает Себе и дома: «Сын человеческий, – говорит, – не имеет, где приклонить голову» (Лк.9:58). Потому Он и бегает от козней Ирода, и при рождении полагает­ся в яслях, и пребывает в гостинице, и избирает бедную Мать, – научая нас тем не почитать ничего такого постыдным, попирая с самого начала гордость человеческую и убеждая к одной добродетели.